Впрочем, если ты идешь в поход (даже такой скромный), ты по
умолчанию должен быть готов к беде.
Инструктор сыпал байками из прошлых походов, но особо
разговорчивым его назвать было нельзя. К чужим людям Саша почти
всегда относился насторожено, с Владимиром Борисовичем тоже
держался натянуто, он ему кое-кого напомнил сходу, хотя никаких
оснований, да внешнего сходства с отцом не наблюдалось.
Потом наваждение затупилось, сгладилось. Но и после пары историй
Саша не изменил мнения, что инструктор как будто отгородился
панцирем нарочитой веселости рубаки-парня, а внутри он другой.
Правда, Саша не дал волю тревожным мыслям. Вполне возможно, что
инструктор просто переживает за группу. Как никак, на нем
ответственность за жизни неопытных ребят.
Саша успел прилично прошерстить интернет на тему турпоходов,
много рассказов очевидцев наслушался, но все равно, пока никакой
опасности не увидел. Смутная тревога, которая всегда сидела в груди
- да, усилилась. От нее никуда не деться, но в целом, все
простенько. Как и сказал Владимир Борисович, детский маршрут.
Тяжелый только физически, хоть они с Анькой готовились, бегали пару
раз в неделю на стадионе за месяц до поездки, по снегу и льду, в
дождь и слякоть. Он даже бросил курить. Бросил, ага, но верную
газовую «Найф» все равно взял с собой, как бы в знак протеста.
Когда очень уж хотелось сигарету, он крутил зажигалку между
пальцами. К тому же, она имела знатный плюс в виде
пятисантиметрового лезвия, выбрасывающегося по нажатию кнопочки.
Два в одном.
Сейчас, после напряженной работы мышц, после нескольких часов
монотонных усилий, он, как никогда, хотел втянуть дым. Закурить
сигаретку и посасывать, наполнять легкие горьковатой сладостью.
Сказка. Но ближайшая пачка сигарет сейчас километрах в пятнадцати
отсюда.
- Что вы тут, ребята? Палатку ставить умеем?
- Еще бы, - оскорбился Юра. - Вот, место выбираем. Чтоб
естественное укрытие.
- Молодцы. Только шустрее, совсем темно уже, - сказал Владимир
Борисович. При каждом слове его борода и усы, частично
превратившиеся в сосульки, комично шевелились.
Всем своим видом он внушал уверенность, у него отсутствовало
бахвальство а-ля «я все повидал, а вы щеглы», хотя в выражениях он
не стеснялся. Юра, щуплый паренек, который при желании залез бы в
собственный рюкзак, выдавал кучу всякой информации, полезной и нет,
знал в точности, что нужно делать, но руки у него росли из
неправильного места. В последний час он шел молча, устал, хотя до
этого ни на минуту не затыкался, рассыпая по дороге факты, остроты
и шуточки.