Тогда я поставила жирную точку на попытках найти что-то общее с
бывшими уже одноклассниками и с радостью забыла о них.
Поэтому когда я нашла в своем почтовом ящике приглашение, первым
порывом было выкинуть его в мусор. Остановило меня только то, что
напечатано оно было золотым тиснением на бархатистой на ощупь
белоснежной бумаге. Раньше-то присылали на электронную почту и не
парились. Что вдруг изменилось?
Оказывается, вместе с нашим пятнадцатилетием выпуска родная
школа празднует юбилей! Поэтому зовут всех-всех-всех, обещают
красочное шоу, танцы, бесплатный бар с закусками и «уютные уголки
для встреч со старыми друзьями».
Даже когда у меня в жизни все было хорошо, я не рвалась никому
ничего доказывать и хвастаться высокооплачиваемой работой,
красавцем-мужем и каникулами за границей четыре раза в год. А
сейчас, когда я могу послужить только удобным фоном для
самоутверждения бывших одноклассников, мне тем более нечего там
делать.
Они будут задавать провокационные вопросы и со смехом
переглядываться: Кондратьева как всегда все просрала!
Только этого мне не хватало. Я только-только перестала плакать
после развода и потери работы.
Не пойду.
Но приглашение выбрасывать не стала.
На следующий день я все еще была уверена, что никуда не
пойду.
И еще через день.
И даже через неделю.
Но за четыре часа до назначенного времени я каким-то неведомым
образом оказалась сидящей в кресле стилиста в ближайшем салоне
красоты. Вокруг меня танцевал их лучший парикмахер, ногти на руках
подпиливали сразу две маникюрши, расположившиеся с двух сторон,
ступни отмокали в ножной ванночке с подогревом, а за спиной
туда-сюда как тигрица металась, нахлестывая бока хвостом, хозяйка
салона, пожилая армянка с сигаретой в длинном мундштуке.
— Мы из тебя такую конфетку сделаем! Хоть на «Евровидение» иди и
пой!
— Я не умею петь!
— Это неважно! Пусть хоть повесятся и сожрут свои тапочки от
зависти! Звезда будешь, я отвечаю!
Печально то, что на всю эту роскошь у меня не было денег.
Совсем.
После того, как спустя двенадцать лет брака муж бросил меня и
ушел к женщине, уже родившей от него ребенка, я не могла работать.
Сначала еще приходила в офис, но сидела, глядя мимо монитора в
пустую серую стену. Потом перестала даже выходить из дома. Конечно,
меня уволили. Никто бы не стал этого терпеть.