Я обняла подругу за талию и, прикрывая рот ладошкой,
зевнула:
– Пойдем спать, пока нашу кровать не занял какой-нибудь
Пави.
– И то верно, – хихикнула Дали. – Не хочу снова спать на полу, и
так все кости болят от прошлой лежки.
Каждую свободную минуту я проводила в порту, надеялась снова
встретить Асгеда, хоть глазочком на него посмотреть, а еще лучше
проследить и узнать где он живет, чтобы уж точно больше никогда не
терять из виду. Но каждый раз я встречала на пристани только его
корабль, дракон не появлялся, или появлялся, но не тогда, когда по
берегу бродила я.
Спустя две недели, в самый темный час перед рассветом, я пришла
на причал и Лектума там не обнаружила. Что-то во мне порвалось,
какая-то пружинка не выдержала. Я уселась на песок у самой кромки
моря и разревелась. Море ласково набегало и касалось моих ступней,
намочило низ штанин, но я не отодвигалась, смотрела на него и молча
рассказывала обо всех своих бедах. О потерянной жизни, о потерянном
мире, о маме и папе, которых больше никогда не увижу, о проклятой
Белле, которая сегодня снова цеплялась ко мне всю ночь, и вечно
защищающем ее здоровенном Пави, которого я боюсь. Когда на моей
стороне только Дали, о явной поддержке Ирдзо в остром приступе
жалости к самой себе я умолчала. А теперь, в довершение всех бед,
мой дракон уплыл неведомо куда, туда, откуда может и не вернуться.
Что буду делать я в этом мире, если здесь не станет его? Даже
представить страшно. Каким-то удивительным образом только Асгед
примирял меня с чужим миром. От одной мысли, что он исчезнет,
становилось страшно, даже жутко, словно я зависала в черной пустоте
холодного космоса и ни одна звезда не освещала мой путь.
Так я и сидела, наблюдая зарождающийся рассвет и шмыгая носом.
Слезы закончились, им на смену пришло опустошение. Ко мне подбежала
маленькая ласти, абсолютно черная, с забавными круглыми ушами и
длинным беличьим хвостом. Ласти обошла меня по кругу и сначала
потерлась о бок, потом подлезла головой под ладонь и
многозначительно уставилась на меня желтыми глазищами. Взгляд
наглой животинки будто говорил «гладь меня, глупый человек. Неужели
не понимаешь? Нужно гладить».
Дерукс – крупная оранжевая звезда, потихоньку выбирался из-за
горизонта, расцвечивая небо оранжево-алыми мазками. Наступало утро.
Я сидела, гладила довольно урчащую ласти и ругала себя за то, что
расклеилась. Нужно держаться. Сжаться в кулак, если сложно, но не
давать слабины. Внутреннее чутье подсказывало, что не столь важно в
каком из миров ты находишься – расслабишься, и он тебя сожрет. Да и
поводов ныть у меня нет, ну, почти нет, все вроде хорошо.