В тот момент, слыша все крики, видя давку и то, как люди
напрыгивают друг на друга и рвутся вперед, я почувствовал, как
внутри меня что-то переключилось, и начал бороться, пробиваясь на
выход.
В какой-то мере мне повезло. Добежать сюда успели не все, всего
пара сотен человек. Подавшись вбок, я добрался до края стены и
вдоль неё рванул на выход. Не все поступили так же. Кто-то, кто уже
отметился у чаши, пытался пробиться напрямую. Люди сталкивались,
боролись и мешали. Их обуяли эмоции, и мне это тоже казалось
неправильным. Взгляд зацепился за то, как кто-то пустил в дело нож,
чтобы пробиться вперед. Крики усилились, и я поспешил выбраться
наружу, подальше от этого безумия.
Бежать, срочно бежать!
К моменту, когда я преодолел половину расстояния до выхода,
людей стало ещё больше. Они расползлись и толкались, пробивая
вперед. Нашлись и те, кто шёл по краю, как я. Меня попытались
поймать, хотели что-то спросить, но в тот момент я, ничего не
соображая, рвался наружу.
Вперед, вперед. Это единственное, что меня заботило. Убраться
подальше от этого безумия.
***
Когда выбрался, бежал до тех пор, пока не споткнулся и полетел
кубарем по земле, чудом не свернув шею.
Несколько минут лежал, тяжело дыша. Постепенно разумность
возвращалась ко мне. Я и сам не понимал, почему так поступил. Но
стоило подняться, сесть и посмотреть в сторону храма, понял — всё
правильно я сделал. И то, что вырвался вперед в самом начале, и то,
что пробился обратно.
К этому моменту почти все двадцать тысяч человек добрались до
храма и облепили его со всех сторон. Людей было настолько много,
что последние ряды находились за десятки метров от входа в здание.
Если им и светит прорваться, то только через гору трупов. Я глянул
на счетчик — пару сотен человек уже заняли места. Число постепенно
росла, каждую секунду добавляя пару человек.
Я вглядывался в цифры. На них было проще смотреть, чем на
беснующихся людей. Внезапно счётчик одного из богов уменьшился. Я
сразу понял, что это значит.
Если возложил кровь в чашу и стал последователем, то это не
конец. Надо продержаться до тех пор, пока все места не будут
заняты. Десять тысяч мест. Половина из присутствующих здесь
умрет.
Это было самое неправильное, что я встретил за сегодняшний
день.
По мере того, как дыхание успокаивалось, ко мне возвращалась
ясность мысли.