По причине компоновки, чтобы дать залп по преследуемым кораблям
не из трех, а из всех девяти 150-мм орудий, каждый из двух
крейсеров вынужденно отворачивал в сторону от своего курса и шел
зигзагами, теряя, таким образом, скорость преследования. Видимо, по
этой самой причине русским эсминцам и удалось оторваться от
немецких быстроходных крейсеров, воспользовавшись дымовой завесой,
темным временем суток и пасмурной погодой. Даже запуск
гидросамолетов с катапульт обоих крейсеров не помог
откорректировать огонь по неприятельским кораблям из-за низкой
облачности и тумана. Именно туман явился причиной того, что третий
эсминец, который без труда ушел от «Эмдена», неожиданно вынырнул в
зону видимости слишком близко от броненосцев, что и позволило ему
удачно атаковать «Силезию».
Обладая скоростью, сопоставимой с эсминцами, легкие крейсера
«Нюрнберг» и «Кельн», все же, не слишком хорошо оказались
приспособлены для погони. Да и большая часть их экипажей состояла к
началу войны с Советским Союзом из курсантов-стажеров. Потому что
после случайной гибели «Карлсруэ» от дружеского огня, от торпеды
немецкого миноносца «Гриф», 9-го апреля 1940-го, и потопления
англичанами «Кенигсберга» на следующий день, было принято решение
использовать легкие крейсера преимущественно в учебных целях. С тех
пор и до того момента, как гросс-адмирал решил включить легкие
крейсера в состав эскадры главных сил, учебный процесс не
прерывался. А курсанты, окончившие лишь первый курс военно-морского
училища, стрелять пока еще толком не научились, потому ни один
вражеский эсминец из трех потопить так и не смогли, сколько ни
старались.
И теперь пожилой гросс-адмирал сильно жалел о двух вещах: о том,
что включил старые медленные броненосцы в состав своей эскадры
главных сил, и о том, что отослал миноносцы и единственный эсминец
вперед, на поиски подводных лодок, вместо того, чтобы обеспечить
надежное прикрытие от вражеских эсминцев. Досадно было Редеру и
из-за того, что три его крейсера не смогли справиться с тремя
вражескими эсминцами, да еще и старыми «Новиками». И враги смогли
удрать с минимальным ущербом, нанеся эскадре настоящее поражение.
Ведь бесславная гибель «Силезии» и ее экипажа являлась не только
тяжелым тактическим поражением, но и позорным пятном на репутации
самого гросс-адмирала. Конечно, он постарался свалить всю
ответственность на командира соединения крейсеров, капитана цур-зее
Эрнста фон Штуднитца. Редер кричал на подчиненного, вызванного для
разноса на линкор, целых полчаса, но толку от этого было мало.
Вернуть к жизни семь сотен погибших моряков «Силезии» никакие крики
не могли.