- Сержант Волкова, второй пилот отдельной вертолетной эскадрильи
НКВД.
- Так это вы нас вытаскивали?! – обрадовался Воронченко, -
Знатно нас там немцы прижали! Если б не вы, хана нам! Лично буду
ходатайствовать перед товарищем Сталиным о наградах для вас! Только
вот выйду отсюда! Совсем залечили, трубки клистирные! - и вид у
него при этом был такой обиженно-возмущенный, что Лена поневоле
улыбнулась. Только вот улыбка у нее получилась блеклая, не веселая
улыбка. Что не укрылось от взгляда Василия Исаевича. - Ээээ,
девонька, да ты сама не своя! Сморило? Не надо было тебе эту
гадость, - он заботливо и в то же время настойчиво вытащил у нее из
пальцев недокуренную папиросу и раздавил ее об консервную банку
из-под американской свиной тушенки. – Давай, я тебя лучше до палаты
провожу.
- Не надо до палаты, - покачала головой Лена, - все хорошо.
Спасибо. Я сама, - и она побрела в сторону лестницы, под
пристальными взглядами примолкших парней, и сочувствующим Василия
Исаевича. Надо зайти, ребят проведать. Может, расскажут, как там
наши. Главное, чтобы живы все были. На прошлой неделе Ида забегала
проведать, но Весельская сама толком ничего не знала. У нее своих
забот полон рот. Каждую ночь вылеты в немецкий тыл по заявкам
партизан и НКВД.
Лена соскучилась по ребятам и девочкам из эскадрильи, по запаху
аэродрома и по чувству полета. Сердце опять екнуло. А вдруг, больше
не допустят до полетов, как Зину. Сколько нервов, упорства и
наглости понадобилось Воскобойниковой, чтобы вернуться в небо. И
все равно, не вышло! Формально разрешили, а фактически сослали в
тыл. В кино сниматься. Надо же! Зинка теперь настоящая артистка!
Как Любовь Орлова и Валентина Серова!
- Да знаем мы, как они воюют, - донеслось ей вслед, - кто на
передке, а кто передком.
Плечи девушки вздрогнули, глаза полыхнули яростью. Вся боль,
горе, обида за погибших девчонок и страх перед будущим сейчас
вылились в ненависть к этому говоруну. Волкова обернулась,
столкнувшись взглядом с похабно-улыбающимся чернявым. Ей нестерпимо
захотелось выстрелить между этих глаз, прямо в складочку
перечеркивающую лоб. И желание было настолько сильным, настолько
пронзительным, что она просто молча смотрела на парня, на густые
черные красивые брови птицей разлетающиеся над карими насмешливыми
глазами и представляла, как между ними появляется аккуратное
отверстие из которго тоненькой струйкой течет кровь, заливая лицо
негодяя и превращая его в уродливую кровавую маску. И так явно
проявилась картинка перед глазами, что Лене стало страшно. Неужели
она готова выстрелить в своего?! Пусть подлеца, но своего! И поняла
– да, готова! Будь у нее сейчас пистолет, выстрелила бы, не
задумываясь! Да как же так?! Что же такое с ней стало?! Девушку
стало потряхивать. Видимо что-то поняв по ее взгляду, парень
отступил назад, обернувшись на своих товарищей, молча наблюдавших
за отвратительной сценой.