- Стаина у нас нет. Так что зря вы
летели, товарищ майор, - в глазах ее блеснул стальной огонек, - а
если б вы запросили нас по телефону, то и не пришлось бы
лететь.
Иванов вспыхнул, его лицо пошло
красными пятнами. Василий хотел вспылить, но с трудом сдержался. По
сути, эта майор была права. Что ему мешало связаться с полком? Нет,
бросил своих людей, полетел неизвестно куда и зачем, еще и капитана
Агеева с лейтенантами сорвал за собой. Ведь наверняка у них приказ
прикрывать его любой ценой. Будто он не летчик-истребитель, а
транспортник какой-то. Здесь Василий был не прав. Не было у
капитана Агеева такого приказа. И ни у кого в авиагруппе не было.
Просто ребята знали, кто именно им достался в командиры, и сами
приняли такое решение. Сын Сталина должен остаться в живых в любом
случае. До сегодняшнего дня Василий не обращал внимания на эту
опеку, он просто не задумывался о ней. А вот сейчас, вдруг понял и
осознал. Как же тяжело быть сыном Сталина! Ну почему Темку Фрунзе,
Леньку Хрущева, Степку и Володю Микоянов так не опекают?! Чем он
хуже их?! Василий от обиды закусил губу, но тут же взял себя в
руки.
- Не подумал. Я вот так впервые на
фронте, - он развел руками, замявшись и неожиданно, поймал на себе
уважительные взгляды Агеева и Бершанской.
- Ничего, - тепло улыбнулась
комполка, - все мы здесь были когда-то впервые, привыкнете, - ее
глаза на мгновение покрылись ледяной пеленой, но тут же оттаяли. –
А пока прошу к столу. Чаем напою, - она по хозяйски и даже как-то
по домашнему повела рукой.
- Да раз командира корпуса здесь
нет, мы полетим к своим, наверное, - решил отказаться Василий.
- Вы так и будете летать? – весело
спросила Бершанская, - Пойдемте. Раз в штабе сказали, что к нам
вылетел, значит, скоро будет. Наверняка к соседям в гости заглянул
или в Ахтырку к нашим бомберам. Видя, что Василий раздумывает, она
настояла: - Пойдемте, пойдемте. Прилетит подполковник, не до чаев
будет.
Пришлось принять приглашение. А на
окраине станицы, где расположилась основная часть личного состава,
уже закрутилась суета, свойственная любой воинской части перед
прибытием начальства. Срочным образом исчезало с растянутых между
яблонями веревок стираное белье и форма, там и тут поднимались
клубы пыли от метущих дворы веников. И единственное, что отличало
эту суету от любой другой армейской, проходила она практически в
полной тишине. Полк отсыпался после ночной работы. Станичники с
пониманием тоже старались особо не шуметь.