- И как тебя прозвали?
- «Класс коррекции». Там рейд-лидер один, когда я третий раз
подряд рейд вайпнул, сказал, что я один заменяю собой целый класс
коррекции для детей с ментальными нарушениями. Смешно, да?
- Не смешно, а грубо.
- Да не, он ничего мужик был, дольше всех меня терпел, только
после того похода в черный список занес.
***
Как ни странно, но на работу Акимыч устроился — в гостиницу
«Смех удава» в квартале Всякой Всячины. Так что вставали мы с ним
оба ни свет ни заря, я отправлялся на рыбалку, а Акимыч — готовить
яичницы и каши постояльцам на завтрак. По совету Акимыча я теперь
ловил рыбу не в море, а в Данере, он тут оказался выше уровнем, чем
прибрежные морские воды, и в нем водилась дорогая рыба — осетры,
стерляди, белуги и налимы, у последних особенно ценилась печенка.
Ни я, ни Акимыч пока ничего не могли толкового приготовить из этой
рыбной роскоши кроме скучных жареных стейков, даже икру засолить не
получалось, но иногда Акимыч уговаривал своего шеф-повара
сварганить копченой осетрины или горшочек икры — за половину
приготовленного, в такие дни мы закатывали рыбные пиры,
раскошеливаясь на изюмное или грушевое пиво.
Но в целом нельзя сказать, что мы тут особенно веселились, над
нами обоими висел пока еще далекий, но все же весьма ощутимый ужас
перед будущим. Кредит Акимыча только обрастал процентами, а мои
доходы — пусть и куда более значительные, и близко не покрывали
медицинские счета. Я так и не посвятил Акимыча в свои
обстоятельства - но он, кажется, и сам о чем-то догадывался, судя
по тому, как он деликатно обходил тему моей жизни в реале.
Рыбы и прочего водяного барахла я теперь мог наловить иногда и
на двести золотых в сутки, но неизбежное этим лишь слегка
откладывалось. Аренду дома решил продлить еще на месяц — теперь эта
сумма уже не казалась огромной по сравнению с грандиозностью
основных проблем, а к дому я привязался, да и провести последние,
возможно, недели жизни в относительном комфорте — не такая уж
плохая идея, как мне кажется. Был там такой угол между грядками,
куда мы впихнули каменный стол с кухни и поставили два стула — и я
полюбил сидеть вечером в саду, глядя на закат над морем и слушая
трепотню Акимыча об интригах и скандалах их высокодраматической
гостиницы, где, казалось, и персонал и постояльцы набирались по
признаку «явная склонность к диким выходкам».