- И тогда Ирени, горничная, и говорит «А ваши панталоны,
сударыня, можете снять с флюгера дома напротив!»
- А что Баро?
- А что Баро! Баро давно съел обеих уток!
Сегодня я как раз навещал квартал Всякой Всячины, но не с целью
полюбоваться вживую на персонажей историй Акимыча. Роясь накануне в
сундучке своей комнаты, я нашел засунутый туда сломанный хронометр,
тот самый, из желудка акулы, и решил на всякий случай выяснить —
нельзя ли часы очень дешево починить, а потом, например, очень
дорого продать? Пятьсот золотых за хороший серебряный хронометр на
аукционе только так давали. А этот по виду мог быть и золотым —
просто пребывание в акуле не слишком пошло ему на пользу.
На карте Мантиса ближайшая к дому часовая мастерская
располагалась как раз в этом квартале маленьких лавок,
магазинчиков, лапшичных, блинчиковых и закусочных -и я еле
сориентировался в этих тесных закоулках, но наконец увидел номер
дома — «15», причем номер был написан на табличке, которая была
чуть ли не шире фасада здания — реально в шаг длиной домик, если
широкий шаг, правда. Боком я кое-как протиснулся в узкую дверь и
уставился на тридцать четвертую. Это точно была она. Сейчас,
правда, не в том черном платье, а чем-то таком зеленом и сером и
ужасно деловом. И уровень у нее я теперь видел. Сто второй. Хороший
такой уровень.
Тридцать четвертая выжидательно вскинула на меня свои серые
круглые очи.
- Привет, - сказал я. - ты теперь часы чинишь?
Тридцать четвертая все так же продолжала молча смотреть на
меня.
- Ты меня, наверное, не помнишь... - начал было я.
- До сих пор мне на память жаловаться не приходилось.
- А... так ты часовщик теперь?
- Нет.
Я огляделся. Лавка была заставлена колбами и пробирками с
разного цвета жидкостями и порошками.
- А на карте написано, что здесь — часовая мастерская.
- Старая карта, я уже полгода владею этим предприятием.
Я попытался повернуться, и предприятие угрожающие зазвенело
пузырьками.
- Прежде, чем ты все здесь перебьешь, сообщаю , что за разбитое
здесь платят, как за купленное.
- А куда часовщик отсюда переехал, не знаешь?
- Без понятия.
- Слушай, - набрался я смелости, - понимаю, что ты очень
таинственная, но можно тебя каким-нибудь именем называть? А то твой
ник прочитать нельзя, а звать тебя тридцать четвертой - как-то
невежливо. Может, я захочу в следующий раз купить вот это, - тут я
ткнул пальцем в первый попавшийся пузырь с чем-то фиолетовым, - и
как мне к тебе обращаться? Проше пани тридцать четвертая?