Военный советник посмотрел на Ульфгара. Тот кивнул.
— Пора! — провозгласил Ральф и взмахнул рукой в сторону
противоположной стены тронного зала.
Высокие каменные двери, сохранившиеся с давних времён былого
величия, торжественно растворились.
— Великий лорд Штормового Предела и глава дома Баратеонов —
Ормунд Баратеон, десница короля Джейхейриса Второго! — объявил
голос у дверей.
Гуинану нравилось окружать себя «королевскими» вещами, и
глашатай был одной из таких. Они позволяли ему мечтать о том, что
когда-нибудь он сумеет объединить эти земли вновь, как и его
дальние предки.
Когда через зал прошли высокие и статные мужчины, представляющие
колоссальное по количеству войско, число людей в котором, пожалуй,
превосходило всё население «Кровавого Камня», у Ульфгара отчего-то
перехватило дыхание. Несмотря на данное себе незадолго до этого
слово сохранять неподвижность, владыка обнаружил, что нервно
постукивает пальцами по трону. За свои сорок пять лет он общался со
множеством самых разных людей, что из Эссоса, что из Вестероса.
Бывали даже представители Летних островов и далёкой империи И-Ти,
но Ральф был прав: подобного посольства здесь еще не бывало.
«Судьба города и королевства…» — билась мысль в его голове в
такт участившемуся пульсу.
Прошло три месяца с тех пор, как Джейхейрис объявил войну «Банде
Девяти». Призыв этого человека, короля... подобно пролитому маслу
стремительно растёкся по всему Вестеросу и объединил все
проживающие на континенте народы — злобных морских пиратов,
яростных варваров с Севера, доблестных рыцарей Долины... Вот и
сейчас в рощах и лесах за стенами Мувранда обитали прибывшие на
кораблях десятки тысяч представителей этих народов. Разных и сильно
не похожих друг на друга. Кто-то — внешне, но большинство —
внутренне: по воспитанию, по вере, по чести. Но если ранее ими ещё
можно было пренебрегать — ведь, к сожалению Ульфгара, его власть
была не столь впечатляющей, дабы крупные воинские подразделения
спрашивали его разрешение на те или иные действия, да и других
свободных городов, хоть и менее величественных, на острове хватало,
— то теперь, с появлением столь знатных людей и получением
некоторых сведений касательно будущих планов десницы, пренебрегать
этими силами стало не просто глупо, но ещё и опасно. Оттого Гуинан
и задумал свой коварный план.