- Позвонили. Он идёт. Просил
подождать.
- Хорошо, - сказал я, отпивая
«Боржом».
Проникнуть в их штаб восстания было
практически не возможно. Ак сообщали агенты и оперативники, пикеты
стояли через каждые пять метров. Вход в ДОСААФ находился со двора
этого же здания, и из него через несколько квартир шёл тайный
переход в подсобку ресторана.
О нём комитетчики узнали только в
девяностом году, когда штурмом взяли помещения ДОСААФа. К тому
времени уже опустевшее. Зато в ресторане вдруг появились человек
двадцать гостей, отмечающих какое-то событие. Поэтому мне и пришла
в голову мысль разыграть роль очередного контролёра и вызвав Эндрю
сюда. А потом с его помощью попасть в штаб. Ну, или, если он меня
никуда не поведёт, просто убрать его.
Я не комплексовал. Убрать Эндрю Эйва
для меня по значимости было, как убить Гитлера, или, скорее, Отто
Скорцени. Эйва был инструктором многих антикоммунистических
движений не только в Афганистане, но и помогал диссидентам на
Украине и Кубе, в Польше, и в Тибете, Курдистане, Лаосе, Анголе и
на индонезийском острове Суматра. То есть – везде, где поднимал
голову коммунизм. И сколько погибло уже и погибнет ещё, - вряд ли
кто сосчитает. Но по моим прикидкам выходило что-то около ста тысяч
человек минимум.
Минут через двадцать зашёл
администратор.
- Мистер Эйва сообщил, что
задерживается, и просит за это прощения, господин Смит.
Я обдумал его слова и поднялся из
кресла.
- Передайте мистеру Эдвину, что не
очень правильно с его стороны заставлять меня так долго ждать. Я,
пожалуй, пойду. Прошу передать ему мою карточку. Пусть свяжется со
мной завтра.
Я вынул из портмоне пятьдесят фунтов
и положил на стол и шагнул к открытой двери. Это был мой последний
козырь. Ни один оперативник не затратит и цента без пользы, а в
положенной мной на стол купюре пользы не было. Что бы я написал в
финансовом отчёте?
Поправив причёску в зеркале, висевшем
рядом с дверью, я шагнул к выходу, но столкнулся с человеком, чьё
фото я выучил досконально. Их было не так уж и много даже в
двухтысячные, когда Эндрю занимался различной общественной
деятельностью.
На меня внимательно и осторожно
смотрели карие, почти чёрные, глаза, расположенные на треугольном
лице с коротко стриженной бородой и усами. Короткие волосы головы,
постриженные на американский военный манер, открывали средний лоб.
Сам он был коренаст и длиннорук. Когда-то он слыл хорошим
боксёром.