– Да, мой архан, – поклонился Майк и
вышел.
Арману надо отдохнуть… пока он еще
может. А перед рассветом Майк узнал о новой волне нечисти. Вздохнул
слегка и помолился Радону, чтобы битва унесла как можно меньше
жизней дозорных и невинных людей. И чтобы Арман, их старшой,
пережил и эту битву.
Ночью аромат роз был сильнее,
интенсивнее. Широкая тропинка терялась в тенях, поскрипывал под
ногами гравий, и ласково, нежно блестели фонари по обе стороны
дорожки. Аланна нашла в кустах розы знакомую скамейку, опустилась
на нее, сминая в ладонях тонкие перчатки… она вновь попыталась. И
вновь не получилось…
– Не спится? – спросил кто-то, и
опустился на скамью рядом с ней.
– Арман… ты…
– Я, – голос Армана убивал
холодом.
Старшой вытянул из манжета
платок, и аккуратно провел по щекам Аланны… она даже не заметила,
что плакала. Отвела взгляд, прикусила губу, смяла еще сильнее
несчастные перчатки и спросила:
– Зачем ты пришел?
– Это уже неважно, – ответил
Арман. – Вижу, что ты тоже не знаешь, что творится с твоим
женихом.
Он притянул Аланну к себе,
поцеловал в волосы, прошептал ей на ухо:
– Тише, тише… завтра я все
исправлю. Поплачь, если хочешь… ты ведь мне уже давно была как
сестра, а вскоре ею на самом деле станешь.
И Аланна, вцепившись в тунику
Армана, сделала, как он хотел.
***
После первого удара боли почти не
было, было удивление. Рэми смотрел на Мираниса и не мог поверить,
что перед ним принц… перекошенное ненавистью и злостью лицо
казалось безумным, а чужие эмоции лились в душу, отравляя ее
незнакомыми доселе оттенками.
Миранис ударил еще раз, Рэми выставил
меж собой и принцем щит: он больше не хотел чувствовать то, что
чувствовал Миранис, отказывался. Он смотрел в глаза Миру и искал
черты того, кому по собственной воле согласился служить… кому давал
клятву, ради Радона! И не находил. Он не знал этого человека, не
хотел знать, и понял вдруг, что его жестоко обманули. И тот
Миранис, которого он знал еще вчера, был всего лишь выдумкой.
Он… дал себя поймать в ловушку… себя
и живущего в нем Аши!
Рэми почти не услышал приказа принца,
вернулся в свои покои и в бессилии опустился по стенке на пол.
Белизна покоев плыла перед глазами, раздражала, горло сжала тисками
беспомощность, сила, уже давно послушная, так и норовила выбухнуть
наружу, разнести этот проклятый замок!