О себе Володя рассказал немногое. Сам он был москвич, жил в отдалённом спальном районе в двухкомнатной квартире вместе с отцом, который, как впоследствии выяснилось, воспитывал его с детства один, без матери. Ему было уже далеко за двадцать, и в своей жизни он успел изведать немало: и в армии отслужить, и повоевать в разведроте в Чечне. Наверное, поэтому Елагин, сам прошагавший два года в кирзачах, сразу признал в нём человека надёжного, умеющего за себя постоять, и возражать против его желания ходить на расклейки одному не стал.
Политикой Володя всерьёз заинтересовался недавно, когда случайно услышал в новостях, что Эдуард Лимонов арестован на Алтае. До того момента он не очень хорошо представлял, кем является Лимонов – так, слышал, что есть такой писатель и журналист, издающий какую-то газету, однако ни книг его, ни статей не читал. Потом, также случайно, он увидел по телевидению документальный фильм про то, как целый отряд «чекистского» спецназа, во всеоружии, в белых маскхалатах и с автоматами наперевес, геройски обезвреживал на таёжной пасеке «террористическую группу», возглавляемую председателем «экстремистской националистической партии», будто бы мечтавшим поднять мятеж в соседнем Казахстане. История «алтайской экспедиции» произвела на него сильное впечатление, и с тех пор он стал покупать «Лимонку» специально, спрашивая её у газетных торговцев возле станций метро.
– Тут-то я и понял, что вот они – ребята, с которыми можно заняться реальным делом, – признался он Евгению Сергеевичу.
В процессе разговора выяснилось, что Володя хотел начать «делать революцию» немедленно. И не где-нибудь в Казахстане, а здесь, в России.
– Причём такую, чтоб ни одна падла, ни одна гнида не ушла от ответственности, – хладнокровно пояснил он.
Володя полагал, что с «митинговой болтовнёй» следует заканчивать, ибо давно пора браться за оружие. У него даже есть на примете несколько армейских друзей, готовых, по его словам, вписаться в «стоящую движуху». И если уж партийцам была охота ехать воевать в алтайские горы, то не лучше ли начать создавать подпольные боевые группы в русских городах, в самой Москве?
Евгений Сергеевич выслушал его внимательно, не перебивая и не вступая в спор. Как и во время любого серьёзного разговора его тянуло закурить, однако сигареты он как назло забыл в «бункере» и теперь, пару раз машинально сунув руку в пустой карман, досадливо хлопал себя по пальто. Они стояли прямо на набережной, облокотившись на каменный парапет и глядя в медленно текущую мимо них коричневатую, незамёрзшую воду. Несмотря на шум проносившихся за спинами машин, Володя говорил негромко, но так, что его было отлично слышно: