Плетёная судьба - страница 12
Человека охватил безумный драйв. Он вглядывался в едва уловимые переливы красок и думал, что вся вселенная принадлежит ему.
Шула ахнула, ощутив, как падает в никуда. Не дав хозяйке подумать, шерстяная грива рывком стянулась и спеленала её, пытаясь спасти. Но она не отшвырнула чужака прочь, а внезапно прижала к себе. Почему?
День за днём Шула выхаживала его, совершенно беспомощного, поила глотками воды и целебных воспоминаний, и незаметно он стал своим. Может, потому что Упавший с Неба должен быть необыкновенным и высшим существом – а оказался живым, полным сомнений и почти таким же, как она? Теперь он окреп и был рядом, большой и непонятный, немного пугающий. Они были связаны, её иса срослась с его памятью, и Шула слышала сердце чужака: оно билось уверенно, как само время, идущее только вперёд.
Но всё это мелькнуло на заднем плане – а Шулу захватили трепет и шок. Она пережила что-то совершенно новое, невообразимое… но что? Что это было? Ильса застыла, пытаясь понять.
Плетеная стена обняла человека по рукам и ногам, он лежал в темноте и чувствовал, как рядом колотится чужое сердце. «Активировать систему подавления?» Значок анализа угрозы на зрачковом мониторе вспыхнул сомневающимся оранжевым огоньком. Нет, едва шелохнулся подбородок, отказ.
Человек знал, что его боевой контур даже на последнем издыхании может устроить этой маленькой планете компактный армагеддон. Вряд ли в диком мирке есть сущности, способные стать для него угрозой, когда контур заряжен хотя бы на десятую долю процента. Если кто-нибудь нападёт, система среагирует и без вопросов, а раз так, можно немного потерпеть, пока глупая планетница придёт в себя. Он был слишком слаб и уязвлён, чтобы признать, как легко и радостно лежать прижатым к кому-то живому.
Меж тем, поражённая Шула дышала так быстро, что стала хрипеть.
– Сули? – едва различимо шептала она в панике, разговаривая сама с собой. – Сули-а?
– Чего испугалась? – проскрежетал человек. – Космоса или полёта?
– Лалаи! – оглушительно воскликнула дикарка ему прямо в ухо, её певучий голос стал резким и отрывистым, выражая охватившие возбуждение и шок. – Мо нейра… мораней… нейра мо!
Она бормотала слова, переставляя слоги местами, словно искала правильный порядок, чтобы выразить мысль. Система пискнула: нет перевода.