— Я сама... — шепчу, боясь услышать собственный голос. Забираю из его рук тюбик, он не сопротивляется. Молча и резко встает и выходит их кухни. Через минуту слышу звук захлопнувшейся двери и так и сижу, с колотящимся сердцем и кашей в голове.
***
Проходит несколько дней, прежде чем я могу появиться на людях не боясь вопросов, что со мной случилось.
Сперва еду на работу, где под недовольное бурчание старшей пишу заявление на отпуск.
— А кто за тебя работать будет? — визжит начальство, но мне все равно.
— Вы.
Она запинается на вдохе и кажется, что сейчас подавится.
— Да ты! Да я... да... тебя и так уже в отпуск отправили, две недели почти не выходишь! Мне что делать предлагаешь?!
Молча встаю, протягиваю ей листок и иду к выходу.
— Да черт с тобой! Только чтоб через неделю как штык!
Ничего не отвечаю и молча выхожу на улицу.
В подъезде дома встречаю соседа. Это неугомонный все порывается дотащить мой небольшой пакет до квартиры, но я отчаянно тяну его на себя. Когда пакет рвется, то прямо на лестницу из него вываливаются быстрорастворимый суп, пара саше с растворимым кофе, пластиковые стаканы и всякие мелочи, которые могут пригодиться в дороге.
— Ты куда-то едешь? — заговорщицки подмигивает Толя, собирая мои пожитки и при этом вопросе я зачем-то вздрагиваю.
— С чего ты взял?
— Хм... ну положим, я довольно часто езжу в командировки и в дорогу беру примерно тоже самое, что и ты. Только мыльно-рыльные прибамбасы не покупаю, в фирменном поезде, в купе, есть одноразовые и...
— И? — зло вырываю свои вещи из его загребущих рук, и он смеется мне в лицо, при этом находясь в такой опасной близости, что я чувствую его дыхание на губах.
— И ничего. Просто интересно — ты по работе едешь или как?
Ничего не отвечаю, быстро выпрямляюсь и тороплюсь домой. Поезд через два часа, а я еще ничего толком не собрала.
Догоняет меня возле двери, и я чувствую, что сейчас буквально взорвусь. Резко поворачиваюсь и рычу ему в грудь, так как упираюсь именно в нее.
Протягивает мне упаковку ежедневок, и я готова убить его прямо на месте.
Правда вместо этого густо краснею и пулей влетаю в квартиру, но все же успеваю услышать его слова:
— Ты быстро поправилась, красотка!
Черт бы тебя уже побрал, Толя!
Значит он в прошлый раз заметил мои синяки, хоть я и старалась прятать их как могла, опуская лицо и находясь подальше от света, но отчего-то промолчал.