Открываю огонь по рельсотрону и корпусу вражеского бронехода, в
этот миг чуть дальше по улице появляется машина Малевича – и я
понимаю, что враг ждал именно его.
Ян еще успевает метнуться в сторону с разворотом, чтобы «в
профиль» было труднее попасть, но рельсотрон чертит огненную полосу
по нагрудной бронепластине его «Ирбиса», я вижу обломки, улетающие
вдаль – и бронеход Яна просто падает навзничь.
Стреляя непрерывно, иду на таран, но «Кентавр», даже не пытаясь
развернуть на меня «рельсу», вскидывает левую руку с двуствольным
коротким автоматом калибра миллиметров двадцать как минимум: он
вдвое тяжелее меня, и его оружие вдвое больше моего.
Короткий обмен очередями – и я получаю множественные пробоины, в
том числе в кабину. Внутренний дополнительный бронелист спасает
меня от прямого попадания, собственный несгораемый
противоосколочный бронекостюм – от осколков пуль и рикошетов, но
кабина пробита. Бортовой компьютер верещит женским голосом о пожаре
и обширных повреждениях, контрольная панель вся красная – и внутрь
уже вливаются струи горящей полимерно-кольцевой жидкости.
Кабина мгновенно заполняется огнем.
Лютьенс, я знал, что ты мразь, еще тогда, когда мы не были
врагами, но до сегодняшнего момента ты не пал так низко, чтобы
использовать зажигательные пули!
Автоматика подводит и катапульта не срабатывает, меня лижут
жадные языки пламени. Корчась от боли, выдираю пистолет из кобуры
на рефлексе: я потратил двести часов личного времени, нарабатывая
этот рефлекс, и теперь попадаю в коробку с предохранителями
вслепую.
Хлопок и свист, меня вжимает в сидение, а затем начинает люто
болтать на стропах парашюта.
Поднимаю щиток нейрошлема и успеваю увидеть, куда падаю. Внизу
сбоку «Кентавр», пятясь, уходит в узкую улочку, чтобы вернуться к
своим: его задание выполнено.
Мы думали – это мы охотники, расставившие ловушку. Увы,
охотником в этих каменных джунглях оказался «Кентавр», на войне
превратиться из охотника в добычу - дело несложное… и порой такая
метаморфоза случается чаще одного раза за бой.
Мне везет, я спускаюсь на землю в небольшом дворике, а не где-то
на крыше. Сжимая зубы, достаю из кармашка шприц и вонзаю в бедро –
боль уходит. Жжение обожженного тела никуда не делось, но теперь
оно не причиняет страданий, по крайней мере, физических. Так,
отстегнуть ремни и подняться на ноги.