Мой планшет сгорел, но я и без него вышел на нужную улицу. Вот и
бронеход Малевича.
Ввожу код и открываю кабину. Внутри пахнет кровью и смертью.
Отстегиваю тело Яна и вытаскиваю наружу, поднимаю щиток
нейрошлема и закрываю его широко открытые глаза. Снаряд «рельсы»,
пройдя по касательной, вспорол броню как бумагу, и Ян получил кучу
осколков, самые крупные из которых пробили его тело насквозь.
Легко ушел, мне бы так, когда придет мой черед. В добрый путь,
брат, прости и прощай.
Забираюсь в кабину, пристегиваюсь. Попадание, убившее пилота,
причинило минимальный ущерб функциональности бронехода, только на
контрольной панели горят желтые и красные огоньки, но их мало.
Подсоединяю нейрошлем, борюсь с головокружением, пока подстраиваю
чужую систему под себя. Так, готово.
Тяну за рычаг и поднимаюсь.
Охота «Кентавра» окончена, моя – еще нет.
Автомат поврежден, это я вижу сразу. Пробойник на левой руке –
моя школа, моя! – цел, запасное оружие тоже.
Устремляюсь вдогонку по параллельной улице: «Кентавр» пятится
задом, скорость низкая, догоню в два счета, а он не сможет
развернуться на узкой улице.
- «Азурит» - «Коршуну»! «Азурит» вызывает «Коршуна»! Вызываю
огонь на меня! Вызываю огонь на меня! Задержка тридцать, траектория
высокая, наведение по моему сигналу!
- «Коршун» принял, задержка двадцать пять, траектория высокая,
наведение по сигналу «Азурита».
- Отправьте все, что есть, и продолжайте стрелять по последнему
месту сигнала, пока не кончатся ракеты!!!
Несусь во весь опор, корпус жалобно скрипит, в широкий пролом
дует ветер. «Кентавр» уже понял, что теперь добыча – он, но выбор у
него небольшой: продолжать пятиться или резко пойти вперед на
площадь и развернуться.
Он выбрал второе, но я не дал ему осуществить задуманное,
протиснувшись в переулок и сблизившись сбоку. Огонь с короткой
дистанции – а затем я налетаю на него с нацеленным пробойником.
Эти пробойники пробивают лучше предыдущей модели, но имеют
склонность застревать. И прямо сейчас это не недостаток, а мой
главный расчет.
Удар в слабобронированный бок корпуса – и стержень прочно засел
в цели. На боеспособности «Кентавра» это не сказалось, но теперь я
на нем просто повис, причем со стороны правой руки, занятой
«рельсой». Он попытался избавиться от меня, используя превосходство
в мощи и массе, и дважды впечатал мой бронеход в стену дома, вызвав
обвал, но когда он собрался сделать это в третий раз, я уже потянул
за скобу катапульты.