- Странный ты какой-то стал. Планируешь стать новым Аттилой и
Игнатием Лойолой в одном лице, а из-за такой ерунды сантименты
разводишь. Ладно. Каждый сходит с ума по-своему. Быть посему.
Причина странная, но цель правильная. Не пара она тебе.
Постой-постой, ты что, в Японии и жену себе присмотрел?
- Нет, Государь. Дочь у Микадо ещё маленькая, разве что Мишкину
подойдёт. Я пока возьму паузу для раздумий и расчётов. Обещаю с
вами советоваться.
- И с матерью!
- Так точно, Государь. И с маман обязательно.
- Ладно, уговорил. Давай дальше. Двойная политика, говоришь? А
ты хоть понимаешь, что в тайне такое точно не удержать?
- Конечно! Понимаю, Государь. Как говорил один очень неглупый
человек: «что знают двое – знает и свинья».
- Неплохо сказано! Макиавелли?
- Не помню, Ваше Величество. – соврал Николай, - Но, если мы
знаем, что тайну всё равно не удастся сохранить, её нужно спрятать
в целой куче таких тайн. Вести одновременно десяток тайных
переговоров, зачастую, с противоречащими целями. Вечно хранить эту
тайну не удастся, но вечно нам и не требуется. Лет пятнадцать,
максимум.
- Переговоров с кем?
- Со всеми, Государь. С Британией, Францией, Германией,
Австро-Венгрией, Турцией, Японией, Североамериканскими штатами,
Испанией и так далее. Противоречий у них между собой хватает,
поэтому они постараются объять необъятное, а возможности их
разведок ограничены, авось, до главного и не докопаются. Опавший
лист лучше всего прятать в лесу.
- Соображаешь, - удовлетворённо кивнул Александр Третий, -
Значит, говоришь – скорость может компенсировать силу?
- Это не я говорю, это физика, Государь. Причём скорость в этой
формуле в квадрате.
- Не учил, а жаль.
Манифест о смене Наследника Российского Престола ожидаемо вызвал
бурные обсуждения. И в обществе, и в армии, и во дворцах. Причины
этого решения не озвучивались, но японские приключения опального
Цесаревича были известны всем. Принятия Николаем титула вассального
японскому Императору Курильского князя не могло не взбесить
Императора Российского.
С Государем Александром Третьим, генерала Гриппенберга связывали
по-настоящему дружеские отношения, ещё со времён Турецкой войны,
поэтому в обсуждениях он всецело поддерживал его решение: «Сопляк
обнаглел! Поделом ему!» Впрочем, это было почти единодушное мнение.
Единственное, что смущало – болезнь нового Наследника-Цесаревича
Георгия (поговаривали про тяжёлую форму туберкулёза), но ведь есть
ещё Михаил. Он, конечно, мал пока, но ведь и Государь не стар.