Детский дом расположенный на окраине поселка Самохвалово,
располагался в бывших доходных домах купца Первушина, находящихся
неподалеку от Колганского вокзала, построенного, как гласила
выложенная кирпичом дата под коньком крыши совсем недавно в 1920
году. Какой именно доход собирался получать этот купец, и получал
ли его вообще было не очень понятно, потому как с первого взгляда
поселок представлял собой скорее захудалую деревню, чем
промышленный городок. Но так или иначе пара домов, соединённых
между собой крытой галереей, с довольно большим участком
огороженным кирпичным забором, собственной котельной и несколькими
каретными сараями, расположенными у забора, выглядели достаточно
добротно. Похоже все это было выстроено перед самой революцией
потому и сохранилось почти в первозданном виде.
«Коммуна имени Председателя Реввоенсовета товарища Льва
Давидовича Троцкого», приняла новоприбывших тишиной нарушаемой
топотом. Во внутреннем дворике, образованном между стоящими
параллельно домами и переходом находилась утоптанная сотнями
детских ног площадка, на которой в этот момент отрабатывали
строевые навыки около тридцати ребят, одетых в одинаковую
полувоенную форму, очень напоминающую ту, что была на Длинном и
Лепехе. Похоже, что складов с выпущенной еще до революции формой
было достаточно, вот и решили использовать именно ее для одежды
сирот. Впрочем, учитывая то, чьё имя носил детский дом, было вполне
логичным ее использование. А видя с каким старанием находящиеся на
плацу пацаны стараются отбивать шаг обутыми в грубые кожаные
башмаки с обмотками до колен ногами, глядя голодными глазами на
прохаживающегося вдоль строя мужчину в полувоенной форме, с
офицерской выправкой, было понятно, что скучать здесь не
придется.
Вышедшая чуть вразвалку дородная тетка с лоснящимся от жира
лицом и глубоко посаженными крохотными темными глазками,
презрительным взглядом окинула толпу вновь прибывших и коротким
волевым жестом дала указание тщедушному мужичонке, семенившему за
ней, и заискивающе смотрящему в ее сторону. Мужичонка был полной
противоположностью тетки и услышав ее повелительное: «Искупать!
переодеть! постричь!», тут же бросился исполнять приказание.
Скомандовав, визгливым, скорее с женскими интонациями голоском,
- Построиться, за мной шагом марш! – мужичок, пристроился в голове,
пока еще толпы беспризорников, и командуя скорее себе, чем им: -
«Левой! Левой!», повел толпу куда-то вглубь участка к виднеющимся
возле забора постройкам.