- Давай обойдемся без этого, а веревка у меня, конечно, с собой.
Ты меня уговорила. Я схожу туда один и посмотрю, там ли наш
кровосос. Но если что, это ляжет на твою совесть, хотя сомневаюсь,
что она у тебя есть.
- Есть, - кивнул Ведара, - даже не сомневайся. Только она у меня
скромная, тихая, не любит лишний раз напоминать о себе. Прямо как
я.
- Хорошо, - обреченно вздохнул сержант, понимая, что раз они
пришли, то кто-то должен хотя бы проверить, правильно их вел
выделитель или нет.
Парень вручил Ведаре зонт и сумку-планшет, достал оттуда тонкую
длинную, но даже на вид крепкую веревку с вплетенными внутрь нитями
из серебра и маленькую бутылочку с эссенцией чеснока. Он готовил ее
сам, из чесночного масла и бренди, смешанного в равных пропорциях,
а потом заговаривал на растущую луну, для пущего эффекта. Убить не
убьет, но задержать сможет, от одной капли на коже вампира и
служащих им сущностей, появлялись огромные болезненные волдыри. При
большей концентрации даже очень сильного вампира можно было вывести
из строя на долгий период времени.
Изобразив вселенскую грусть и едва не залив самого себя горючими
слезами, Уильям опустил плечи, взгляд и через силу прошептал:
- Ну что ж, не поминайте лихом, госпожа Вольт. Я уйду и буду
надеяться, что смогу рассчитывать на орден, хотя бы посмертный?
Тяжело вздохнув еще раз для пущей красочности, он побрел в
сторону постоялого двора. Ведьма сжала челюсти так, что страшно
скрипнули зубы и ругая себя за податливость этому клоуну,
посеменила следом. Сержанту не надо было иметь на затылке глаза,
чтобы понять, что ведьма идет за ним следом, чего он и добивался.
Как бы он не хорохорился, но страх женитьбы на пожилой особе Ведара
поселила в нем прочно.
Подойдя к толстым дубовым дверям, которые мадам Лилия даже не
потрудилась покрасить, они переглянулись, коротко кивнули друг
другу и вошли. Ведара чувствовала запах искомого вампира так, как
саму себя. В носу стоял его свежий, чуть терпкий аромат,
оставлявший после себя странное горьковатое послевкусие.
Постоялый двор на первом этаже был условно поделен на два зала:
для бедняков и тех, у кого водились деньги. А между помещениями
проходила низкая изгородь из простых сплетенных между собой ивовых
прутьев. Посередине шла длинная стойка, за которой туда-сюда
носились официантки в длинных просторных светло-коричневых платьях,
ошалевшие от сегодняшнего ажиотажа. Здесь и правда некуда было даже
яблоку упасть, очень много выпивших людей и представителей других
рас, которые в своем состоянии уже ничего и никого не замечали.