Я перевел взгляд на небо — все такое же холодное и безразличное.
Ему нет дела до того, что здесь кто-то радуется или грустит, оно не
исчезнет из-за чьей-то боли или радости, оно неизменно, в отличие
от нас.
Краем глаза я уловил движение в мою сторону, кто-то направлялся
ко мне. Возможно, кто-нибудь даже поможет? Я попытался слегка
пошевелиться, но это причиняло ужасную боль.
Я узнал их голоса. Бредовая ситуация... Не знаю, хотел бы я,
чтобы меня нашли именно эти люди, или нет. Наверное, нет, но мое
мнение сейчас никого не интересовало.
— Гарри, Рон, смотрите, там кто-то живой! — встревоженный, но
приглушенный голос Гермионы был слышен уже недалеко от меня.
Они подошли ко мне вплотную.
— Да это же Малфой, — неприязненно прошипел Уизли. — В третий
раз за день — уже не смешно. Пошли отсюда.
— Рон, не надо так! Он ведь нас не выдал, когда мы попали в
Малфой-мэнор. Он спас нас тогда, — твердо сказал Гарри. — И сегодня
в Выручай-комнате он пытался остановить своих приятелей.
— Там именно ты его спас, а не он — тебя, — возразил Уизли.
— Сегодня уже достаточно смертей произошло, столько жизней
оборвалось, — глухо, чуть дрожащим голосом сказала Гермиона,
похоже, у нее было шоковое состояние. — Давайте не будем
способствовать новым жертвам. За все, что он успел натворить, он
еще ответит, я уверена. А сейчас ему нужна помощь. Просто уберем
эти камни с него, — как всегда, Грейнджер представляла собой
сгусток доброты и милосердия, если бы мог, я бы скривился сейчас от
оскомины. — Вингардиум Левиоса!
Я почувствовал, как тяжелые глыбы прекращают давить на меня,
однако за легкостью последовал новый приступ боли. Я не смог
удержать вскрик.
Грейнджер вздрогнула и поморщилась, будто это она была
травмирована, а не я.
— Очень больно?.. — полуутвердительно произнесла она. — Я позову
колдомедиков, — с этими словами она подняла палочку и выпустила в
небо сноп красных искр. — А пока придется потерпеть, — Грейнджер
закрыла глаза и вздохнула. — Все будет хорошо, — последнюю фразу
она произнесла абсолютно безэмоционально, будто обращалась к себе,
пытаясь успокоиться.
— Да ты оптимистка, Грейнджер, — с большим трудом прохрипел
я.
Ее лицо, до этого сосредоточенное и грустное, на миг тронула
легкая тень жутковатой ухмылки, но тут же к ней вернулось прежнее
выражение. А в глазах — непередаваемая тоска. Впрочем, Поттер с
Уизли выглядели не лучше.