– Не верю своим глазам, – прошептал один из
воинов, – это же редчайший чёрный пейнит, хранящий в себе
магический боевой запас, который может уничтожить дракона! Их
делали наши предки, по рассказам деда, было выполнено не больше
десяти штук, – и тут он зашептал на ухо Твёрдому, жарко и
упорно что-то втолковывая.
В голове мелькнула трусливая мысль: «Вот сейчас подумают, огреют
чем-нибудь бедную немощную вдову, заберут раритет и уберутся прочь.
И откат не помешает».
– Ни один ростовщик не даст вам хорошую цену за эту
реликвию, они даже не знают, что это за камень, – наконец
заговорил Твёрдый. – Мы сами выкупим этот пояс у вас и дадим
честную цену.
– Зачем он вам? – я с сомнением смотрела на гномов, на
их одежду. Они либо прячут где-то золото, либо пытаются
обвести.
Ну не могла я поверить, что кто-то мне даст честную цену за
него.
– В столице за него дадут тройную цену после починки и
восстановления накопителя. Сейчас мы можем отдать лишь десятую
часть денег, но после продажи вернём всю разницу, – он держал
пальцы на гербе, неожиданно тот вспыхнул голубым, окутывая второе
запястье гнома, подтверждая ещё один договор.
Интересно, сколько таких печатей одновременно может появиться на
теле?
– Госпожа, соглашайтесь, гном не обманет, – неожиданно
зашептал Шусти. Его слова стали решающими.
– Согласна! – я протянула открытую ладонь гному, чтобы
скрепить договор пожатием, тот удивлённо посмотрел на меня и
протянул свою в ответ, только вот пожать я не успела: от моей руки
отделилось голубое свечение, приняло форму ладони и за меня пожало
мужскую пятерню.
– Вау… Ох… Вот это да… – шептали гномы, доставая из
карманов всё, что в них было.
– Вы чего? – не понимая, смотрела на бородатых
мужчин.
– Они собирают десятую часть, – шепнул Шусти.
Огр же всё это время стоял молча позади меня, создавая тень.
Перебирая яркие камешки, небольшие мешочки с деньгами, мой
взгляд упал на бумагу. Развернув её, прочитала, что гном
Белбламхольм отдаёт в счёт долга гному Освользу долю в ресторации
«Золотое копыто», расположенной на улице Пяти камней, дом семь.
– Кто из вас Освольз? – я подняла взгляд.
– Я, госпожа, – вперёд выступил самый пожилой из них.
В его рыжей бороде была седина.
– Не жалко отдавать долю в ресторации?
– Так я же воин, не торговец и не повар, – пожал он
плечами. – Ещё до войны выручил родича, он тогда еле концы с
концами сводил. Даже не знаю, цела ли ещё та харчевня.
Простите, – он округлил глаза, поняв, что сказал.