Какой же он негодяй, подумал Слуцкий. Агранов всегда казался ему
скользким. Поза идейного ветерана-большевика, истинного пролетария
фальшива насквозь. В НКВД известно, что происходит он из семьи
лавочника, а биография подмочена членством в партии эсеров.
Многое изменилось после убийства Кирова. Теперь очевидно,
Агранову мало поста заместителя Народного комиссара внутренних дел.
Он подсиживает самого наркома – Ягоду и не остановится ни перед
чем. Ловит каждое дуновение сверху. Лёгкий намёк, и неугодный
человек будет пристёгнут к очередному процессу против врагов
народа.
В пальцах опасно сжат второй карандаш. Возможно, ему тоже
придётся разделить участь предшественника. Такая теперь служба в
ГУГБ, новые занимают место безвременно выбывших.
Щёлкнул выключатель. Мягкий свет из-под зелёного абажура
разлился по сукну с единственной папкой, в полумраке проступили
очертания сейфа, приставного стола и спинки четырёх стульев.
Слуцкий не любил многолюдных совещаний. Иностранная разведка –
самое секретное направление в НКВД, его сотрудники не должны знать,
чем заняты коллеги.
Слуцкий промокнул платком высокий лоб над одутловатым лицом.
Жарко в середине лета, даже ночью, хоть от происходящего вокруг
веет холодом. И нельзя упрекать одного только Агранова, причина
неудач в стечении обстоятельств.
Политическая разведка отходит на второй план, пришла очередь
военных – узнавать состав и боеспособность вражеских армий, красть
чертежи танков и самолётов. Но некому. Армейская разведка растеряла
европейскую резидентуру из-за промахов руководителей. Агенты
арестованы или порвали связь, зарекаясь иметь что-то общее с
большевиками.
Говорят, Агранов лично надоумил Самого перевести Артузова в штаб
РККА. Как и следовало ожидать, бывший начальник Иностранного отдела
увёл за собой из ГБ лучших людей, забрал контакты с важнейшими
агентами, включая самого ценного под оперативным псевдонимом
«Брайтенбах». Формально Артузов ещё несколько месяцев сидел на двух
стульях, в армейской разведке и НКВД, натаскивал Слуцкого но…
Преемнику элементарно не хватило организационного таланта
предшественника.
Агранов это знал. Затребовал доклад о результатах работы
Иностранного отдела, иными словами – отчёт об успехах ИНО, не
меньших, чем во времена Артузова. Когда Слуцкий после очередного
разноса робко указал, что особых достижений ждать неоткуда, Агранов
рассвирепел.