— А? — внезапно растерялся голос. — Сейчас! — И ощущение
давления пропало. И острое жало из-под ребра тоже… выдернулось. Это
было больно. И кровь потекла сильнее.
— Шестьсот, раз! — крикнул торговец.
— Семь… — попытался выступить тот самый мужской голос, но,
внезапно булькнув, затих.
— Шестьсот, два! — продолжил крикун.
— Янли?! — Все трое моих «оберегателей» словно проснулись
наконец и налетели на меня разом, хватая за что попало и
лихорадочно ощупывая.
— Шестьсот, три! Продано прекрасной госпоже в зеленом
ханьфу!
— Ох! — Я без сил упала в руки мужа и внезапно обнаружила в
своей руке странный мешочек. И машинально сунула его в рукав.
«Сделай с ним то же, что со своим! Или я тебя убью!» — раздалось
где-то на периферии сознания знакомым женским голосом, и ощущение
чужого присутствия полностью пропало.
«Жениться не буду!» — рявкнула я в ответ мысленно и получила
слабый отклик недоумения и… еще чего-то странного. Но не смогла
даже определить, были ли это эмоции «вымогательницы» или мои
собственные домыслы.
— А-Лей… — Язык заплетался, я едва нашла в себе силы поймать
смертельно перепуганного моим ранением и явно рыдающего брата за
руку. — Иди и забери… мою покупку. Нам надо… домой.
Юншен надо мной, слава девяти небесам, не рыдал. Только
сосредоточенно сопел, проводя ускоренную диагностику с помощью ци.
Вот он выпрямился, подхватывая меня на руки, и облегченно
вздохнул:
— Царапина на боку, небольшая, хотя и глубокая. Яда нет. Как ты
сама себя чувствуешь? Что вообще случилось? Тебя задело повозкой?
Или нападение? — Юншен буквально впился в мое лицо взглядом. — Что
ты почувствовала? Что это было?! Я видел что-то странное. Или
нет?!
Я хотела бы ему сказать… много чего. Но язык не слушался, как и
все остальное тело. Никогда раньше мне так явно не совали пику под
ребро, к этому стрессу я оказалась не готова. Адреналин,
позволявший ругаться со смертельной опасностью, потихоньку начинал
спадать, и меня затрясло.
— Домой, — коротко приказал муж, оценив мое состояние. И прожег
взглядом змея-телохранителя, отчего Шенсан стал казаться даже
меньше ростом, словно от чувства вины ужался в размерах. Еще бы, не
уберег хозяйку, и вообще.
Ну здрасьте… а сам-то Юншен куда смотрел? Никто из них не почуял
пустоту, значит, ее и нельзя было почувствовать! Нечего тут
разборки устраивать, наказывая невиновных.