И вот что интересно. Когда жил и творил Маркс, то мало кто, кроме Фридриха Энгельса (1820–1895), сознавал, что новая философия освободительной борьбы, политико-экономические законы, открытые и введённые в теорию и практику её, могут и должны называться марксизмом. Это произошло позже. Лишь после смерти Маркса данный научный термин прочно укоренился как среди последователей, так и в стане врагов. Когда жил и творил Владимир Ильич Ульянов-Ленин (1870–1924), терминологического понятия «ленинизм» практически не существовало. Более чем очевидно, что лично Ленин резко возражал бы против использования нами этого понятия. Но после его кончины оно всё-таки вошло в жизнь, в плоть и кровь политических и экономических реалий.
Это вполне справедливо. Ленинизм, логично и последовательно вырастая из марксизма, явил собой новый крупнейший прорыв в данной области человеческого знания и бытия. Если Маркс, условно говоря, определил, ЧТО следует делать для сокрушения рабской системы, то Ленин определил, ГДЕ и КОГДА это можно и нужно делать. Иными словами, марксизм и ленинизм – две количественные и качественные ипостаси одного великого учения. Их можно представить в виде первого и второго этажей здания коммунистического будущего.
Величие его архитекторов проявилось во многом. Однако оценивали они свои гениальные труды гораздо скромнее, нежели потомки. Достаточно сказать, что у истоков марксизма стоят двое единомышленников и товарищей по борьбе, он несёт на себе печать двух полноправных разработчиков. Но Энгельс, переживший Маркса, добровольно и решительно отказывался от этой чести в пользу своего друга. Никто из них не был себялюбивой политической дешёвкой, которыми так изобилует буржуазная действительность – самохвальная, крикливая, лжепафосная. Невозможно вообразить этих людей рекламирующими свои произведения, упивающимися собственным научным авторством. Невозможно представить, чтобы слух Маркса и Ленина услаждали эти бессмертные слова – марксизм и ленинизм. Революционеры всего мира если и нарушили волю классиков, то не из-за корыстных амбиций отцов-основателей, чего не было, а по причине исторической адекватности и справедливости. Каковая у людей высокоморальных ассоциируется в первую очередь с общественными, а не с личными лаврами, то бишь интересами. Словом, понятия «марксизм» и «ленинизм» утвердились не благодаря, а вопреки желанию создателей обоих этажей грандиозного строения.