Он подал девушке руку, помогая
спуститься с подиума. Шагнув с последней ступеньки, она оказалась
между двух мужчин, которые даже не подумали посторониться; господин
Салех, умиротворенно сложив руки на животе, хранил молчание и
неподжвижность, в то время как лысый толстяк, поднявшийся из-за
столика во время выступления Дженнифер, принялся деловито и
сосредоточенно щупать ее грудь и ягодицы с таким видом, словно
выбирал рыбу на рынке. В его прикосновениях не было никакого
вожделения – человек просто оценивал качество предлагаемого
товара.
– Эй! – О’Хара попыталась оттолкнуть
его. – Я не думаю, что это входит в контракт!
– Брось, детка, – примирительно
произнес хозяин стрип-бара. – Ты ведь понимаешь, что кроме танцев
тебе придется оказывать еще кое-какие услуги вип-клиентам… А может,
ты вообще девственница? – озабоченно спросил он.
– Еще чего! – обиделась она. – Сам ты
девственница! Да не щипайся ты! – прикрикнула она на разошедшегося
клиента. – Соблюдай права человека, бедуин чертов!..
Хозяин бара понимающе покачал
головой. Если бы эта красивая идиотка, которая польстилась на
нереально высокий заработок и поперлась за тридевять земель
танцевать стриптиз, никого об этом не предупредив, вдобавок ко всем
своим бонусам была еще и девственницей, ее цена подскочила бы
втрое. Но нет в мире совершенства; Аллах не дал нам его, чтобы мы
всегда тянулись к нему и всеми силами старались улучшить свою
несовершенную природу.
Закончив внешний осмотр мисс О’Хары,
лысый наклонился к Салеху и вполголоса что-то сказал ему
по-арабски.
– Как ты отнесешься, если теперь тебя
станут звать Гюльнара? – поинтересовался владелец клуба у
Дженнифер.
– Да все равно, – она пожала плечами.
– Вообще-то мой сценический псевдоним Киска Мяу, но я готова
выступать под любым, какой предложите. Какая разница – Киска или
Гюльнара.
– Пластика у тебя хорошая, а
восточным танцам обучат, – продолжал господин Салех. – Как ты
относишься к восточным танцам?
– Вы платите как договаривались, и я
готова станцевать все что угодно. Хоть танец маленьких лебедей. Я
однажды танцевала народные танцы Третьего рейха – знаете, такие в
черной фуражке и высоких кожаных сапогах. Могу я теперь
одеться?
– Подожди пока.
– Грузить будем прямо так? – визгливо
спросил Казим по-арабски. – Или дадим одеться?