— Раздевайся! — спокойно, буднично произнес мужской голос.
Подонок! Расстегнула шубку. Валера по-джентельменски помог мне ее снять и неторопливо определил на вешалку. Шубку отдала, а вот сумочку с собой прихватила. Хорошо, что Довженко не обратил на нее внимания. Пришло время поговорить серьезно.
В молчании прошли в единственную комнату квартиры. Диван был приглашающе разложен и застелен кристально белым бельем. Внизу живота случился жаркий толчок. Нет! Я ничего не чувствую. Нельзя! Нет! Это ненормально! Мне никогда не нравилась грубость в постели, я всегда была против насилия!
Мужские руки легли на мои плечи, горячий воздух обжег легкие.
— Когда я говорил, раздевайся, имел в виду полностью, — прошептал Валера противным… сексуальным шепотом мне на ухо. — Ирина, сними с себя всю одежду, даже трусики, особенно трусики.
Вспыхнула. Как же унизительно...
Соберись! Нельзя позволять вытирать о себя ноги. Хватит быть жертвой в руках шакалов! Надо самой диктовать условия!
— Валерий Константинович, — голос был сдавленным и скрипучим, — я согласна заплатить этот миллион, но давайте обойдемся без пошлости, как в прошлый раз. Наверное, видео дало вам неверное представление о моей доступности.
На полных мужских губах появилась усмешка.
— Это не совсем так, — несмотря на дрожащий голос, пыталась диктовать условия я.
И снова послышалось ироничное хмыканье.
Скотина!
— С Мишкой было временное помутнение рассудка…
— Мне это совершенно не интересно, — перебил меня Валера. На мужском лице наигранная скука, а в уголках серых глаз притаился хищник. Хищник, который нравился жертве внутри меня. Только я не намерена выпускать ее на свободу.
— Это была ужасная ошибка. Возможно, во мне взыграло любопытство, я никогда ни с кем не была, кроме моего мужа.
— И меня. — В мужском голосе, во взгляде серых глаз опять появилось какое-то непонятное напряжение.
— Ты меня изнасиловал!
Никакой реакции на мои обвинения. Только вызывающий оторопь взгляд. Иногда Валера Довженко выглядит странным.
— Вы казались мне вполне вменяемым мужчиной. Не знаю, что на вас нашло в тот момент и почему я позволила. Я не стала заявлять в полицию, хотя на то были основания. Но между нами больше ничего не может быть.
— Ира, хватит болтать! Я же сказал, раздевайся!
Хочется убить его, размозжить чем-нибудь тяжелым череп, четвертовать, разорвать на кусочки, зажать мужские причиндалы в тиски и медленно сдавливать, слушая его вопли!