Эмили Джонсон. Точно! Её отец
ещё какой-то медиа-магнат. Надо бы полистать в интернете, кто это. Если
учитывать его положение, то, должно быть, очередная акула бизнеса. Добродушно
сверкающая голливудской улыбкой в лицо и держащая за спиной нож наготове.
Впрочем, Ларанскому не привыкать находиться среди акул. Он чувствует
себя среди них, как нормальный человек — в плавательном бассейне.
Я вынула из кармана джинсов
смартфон и набрала номер Дана. Хорошо, что не поднялась рука удалить его
номер.
Послышались долгие гудки, а
потом роботизированный голос вежливо предложил оставить сообщение. Но ни с
первого звонка, ни со второго Ларанский не ответил.
— Дан, я понимаю, у тебя
своя жизнь, новая подружка, все дела…— стараясь сохранить спокойствие,
произнесла я, когда в третий раз попала на голосовую почту. — Но позволь
поинтересоваться: какого хрена меня преследует ополоумевший маньяк,
который считает, что ты ему что-то должен? Почему меня штопают врачи,
пока вы вдвоём жрёте манго и попиваете пино-коладу на экзотическом острове? Я
искренне надеюсь, ты помнишь что и у кого взял без спроса. Иначе жди меня в
гости. В виде конструктора «Собери Романовскую». Надеюсь, Эмили несильно
впечатлительная. Иначе её долго будут преследовать кошмары. Подпись,
твоя пока ещё живая Романовская.
«Вообще не то сказала!»
— раздосадовано подумала я, когда нажала кнопку отбоя и окинула взглядом
гостиную, будто искала поддержки у мебели.
Если Дан не перезвонит, завтра
позвоню ему снова. И так до тех пор, пока Ларанский не возьмёт трубку. Или
нападавший не выполнит свою угрозу.
В животе заныло от страха. Я
поднялась с кресла и, подойдя к двери, закрылась на ключ. Потом подёргала
ручку и вернулась в кресло.
В густеющих сумерках комната
приобрела зловещие очертания. Меня пронзила мысль, что ней что-то изменилось.
«Да ну! Просто воображение из-за страха разыгралось», — отмахнулась я, но
всё же встала и включила свет, желая рассмотреть гостиную.
Под ложечкой неприятно засосало
от леденящей тревоги. Цветы, которые горничная принесла утром, пропали.
***
Алекс распахнул дверь номера
так резко, что я невольно опешила, застыв с поднятой рукой. В груди
шевельнулось подозрение, что он прислушивался к шагам в коридоре. По бледному
лицу и взъерошенным волосам стало понятно: что-то произошло.