- Откуда тебе это известно? – удивленно уставился на мальца рыцарь.
- Мой дед… он рассказывал мне эту историю, когда я был маленьким.
- Мой отец, - решил внести ясность в разговор Джозеф, - он был личным оруженосцем сэра Вайденберга, мужа сестры нашего великого Архимага.
- Вот как, - тихо произнес Клайзер. – Тогда не буду пересказывать то, что вы знаете, возможно, лучше меня. Помогите сдвинуть плиту, - после небольшой задержки добавил Клайзер.
Плита поддалась не сразу. Пришлось даже вставить лезвие меча в щель между надгробием и саркофагом, прежде чем им удалось сдвинуть ее хоть немного. Но зато, как только им удалось это сделать, она пошла, как по маслу.
В ноздри ударил смрад. Запах давно сгнившего тела был новым для Майкла, и его стошнило. Вырвало прямо на пол гробницы, и в другой ситуации Клайзер бы врезал мальчишке, но сейчас его ничто не могло ни смутить, ни разозлить. Он был в шаге от того, о чем ему рассказывали с детства, и ничто не могло его остановить. Рыцарь смотрел на кости, большая часть которых была скрыта под черными доспехами, и вожделенно тянул руку к рукоятке меча, сжимающейся двумя костлявыми кистями мертвеца.
- А что тут написано? – вдруг спросил Джозеф. Лишь теперь, сдвинув плиту, он смог увидеть надпись на бортике саркофага. До этого она была прикрыта этой самой плитой. Но никакие надписи не интересовали сейчас сэра. Он разжал кисти трупа, сломав случайно левую руку Черного рыцаря и бросив ее куда-то ему в ноги, и вынул меч. Черная сталь клинка переливалась на свету. Гарда была выполнена в виде черного дракона, раскрывшего пасть с одной стороны, и его хвостом с другой. Туловище дракона было, по-видимому, рукоятью.
Зачарованно смотрел он на меч достаточно долго, а затем перевел взгляд на ту самую надпись, чтобы быть вежливым по отношению к тому, кто помог сдвинуть плиту. Перейдя к началу надписи, которая была у самых ног останков, он начал вслух читать:
«Лишь тот, кто девы не познал,
Способен вынести проклятье;
А тот, кто грешником уж стал,
Не смей касаться рукояти!»
Глаза Клайзера округлились. Лишь сейчас он вспомнил о том, что говорил ему отец. Рассказывая легенду о клинке, он говорил, что на нем лежит не только заклятие могущества, которым наградила своего слугу Королева Пауков. Никто другой, кроме него, не мог держать меч в руке. И не осталось ни одного воина, который бы выжил, лишь коснувшись его.