– Вряд ли, скорей и в правду им не до
нас, слушай, не пойму, мы же не в полевом лазарете, что за здание
такое? – Сергей Владимирович кивнул на стены со штукатуркой,
выкрашенные в синий цвет, без окон, но с массивной деревянной
дверью.
– А-а-а, – махнул рукой сосед, –
мариупольскую школу освоили наши под больничку. Эта комнатушка была
по ходу дела кладовкой или чуланом в конце коридора – мечта
клаустрофобов.
– Понятно… – скривился от нарастающей
боли в груди, командир, видимо, чем ясней становилась голова, тем
чувствительней тело, – эх, сто грамм бы сейчас не помешало…
– Скажешь тоже… ты упадёшь замертво
от такого добра, месяц нежравши, на голодный желудок… Ну всё, они
меня достали, что за игнор, мать их, уф-ф-ф, – оттолкнулся от
подушек Олег и сжав зубы, неспеша повернулся, осторожно опуская
ноги на пол, – пойду я, своему зёме хвост то оторву и скажу так
было…
– Может не стоит? Ещё подождём
немного…
– Стоит, стоит… вот только встану… –
кряхтя от боли, Олег напрягся и неловко встал. От него повеяло
неприятным запахом пробивающий даже через бинты. Невольно Сергей
скривился, вспоминая, как матушка в стародавние времена
прикладывала повязки с этой всёвылечивающей мазью Вишневского на
саднящие раны. – Я чувствую себя ходячей мумией, вставшей со своего
саркофага. Сейчас я там их попугаю, придам этим ленивым жопам
ускорение.
– Эй, мать вашу, черти, ау! – Олег
прикрыл за собой дверь в палату, и медленно пошаркал по бетонному
полу в пустом коридоре. От каждого движения, он чувствовал, как
трескаются под бинтами корочки наростов на гноящихся ранах.
Хотелось почесать и снять с себя эти пропитанные мазью и сукровицей
марлевые повязки. Продвигаться приходилось неспеша, боль по всему
телу была ощутима. Странно, но никто не бегал по лазарету. Посреди
коридора валялись разбитые склянки, использованные шприцы, бинты и
лекарства. – Что за беспорядок?
Дойдя до следующей двери с надписью
«История», Олег решился её открыть и глянуть.
– Доброго дня, соседи! Можно к вам на
урок? – Крутов с шуткой на устах вошёл в комнату и замолчал. С
десяток кроватей пустовали не убранными, как будто все пациенты
разом покинули свои места, оставив личные вещи на месте. На одной
тумбочке даже стояла чашка с наполовину выпитым чаем и с торчащей
этикеткой на веревочке. По спине пробежал холодок страха,
попахивало массовой эвакуацией, а учитывая обстановку, причина
напрашивалась одна. – Что-то я по ходу дела прозевал… – на этот раз
тихо прошептал Олег, делая шаг назад, в коридор.