– Был. Но больше не будет, – улыбнулся Пронин. – А в прежние времена такие трагедии случались у нас регулярно.
– Значит, голод был?
Пронин подумал: «Голод-то был, а вот журналистская хватка у этого человека и была, и есть». А вслух, конечно, ответил так:
– Был. А еще у нас Гражданская война была. И много разного. Россия – это не только самовары-пряники и бублики с медом.
Наконец-то можно было стряхнуть с себя номенклатурного журналиста. Пронин шел по Неглинке, едва не приплясывая. В знаменитом зеленом пальто жарковато, а в одном костюме – холодно. Он распахнул пальто и ослабил галстучный узел. Из букинистического магазина вынырнул Железнов и без предисловий принялся докладывать:
– Личность убитого установили. Инженер Селихов. Молодой. Недавно вернулся из Германии, там он три месяца учился строительному делу у знаменитого профессора Берга. Специалист по железобетонным конструкциям. Все официально, по линии Совнаркома и комсомола.
– Партийный?
– Кандидат в члены ВКП(б).
– Ты выяснил, был ли Бронсон в Германии в то время?
Железнов просиял:
– Сразу навел справки. В то время Бронсон не был. Но вообще бывал в Германии. В последний раз – примерно за полгода до Селихова. У Бронсона в Германии есть, ну, как бы это поточнее сказать, ну, старший товарищ. Барон Дитрих. Бронсон был в свое время представителем фирмы Дитриха в Штатах. Они вместе делали деньги.
– Как это у тебя ловко получается – делали деньги. Кстати, он женат?
– Дитрих?
– Селихов. Ты не сказал, женат ли он.
– Нет, не женат. Живет с родителями в Марьиной Роще. У них там деревянный домик, три комнаты и кладовка.
Молодчина Железнов! Он научился работать тихо и незаметно. И предъявлять результат работы неожиданно, как фокусник.
– Я вижу, ты хорошо его копнул. И быстро. Хвалю. Значит, предполагаешь, Селихов в Германии столкнулся с Дитрихом или с людьми Дитриха. И вот вам на блюдечке с золотым вензелем связь с Бронсоном. Так?
– Думаете, слишком просто, Иван Николаевич?
– Не знаю. Но связь с Бронсоном искать надо. Не личную, косвенную, какую угодно. А к родителям Селихова поедем вместе. Давненько я в Марьиной Роще не был. Ишь ты, как фонари ярко горят. Все-таки в этом году у нас привели в порядок городское хозяйство. А то ходили по лужам, да в темноте. Эх, края родные – «А все Кузнецкий Мост и вечные французы». Так, кажется?