Птицы всегда говорили правду, как и Солнечные стражи: они были
выше всех остальных эльфов, людей и прочих народностей. Я была
никем. Сиротой, кое-как научившейся выживать. После того, как
добрая матушка Евраксия и Майя ушли в иной мир, у меня не было ни
одной близкой живой души. У меня не хватило ни ума, ни смелости,
чтобы покинуть сиротский приют с гордо поднятой головой: я всегда
считала себя слишком маленькой, слишком незначительной, слишком
слабой. Кто стал бы слушать меня, беспризорную девчонку без гроша в
кармане? Мне велели мести пол или чистить картошку — я подчинялась,
велели танцевать для гостей и провожать их в спальни — я
повиновалась, велели чистить клетку с демонятами… и я не послушала
свой дар, который подсказывал мне, что на самом деле такое эти
злосчастные крысята. Что дар! Никчёмный белый огонь, который не мог
даже защитить меня от обидчиков. Потому что никто прежде не учил
меня выстраивать магическую защиту.
В замке Хранителей я напрочь забыла о собственном ничтожестве!
Зима, долгая вьюжная зима закружила мне голову, околдовала. Луна,
свет очей Ньир, опутала моё сердце эльфийской магией. Я вздумала
влюбиться в эльфийского некроманта, позабыв всякий стыд, оставила
по ту сторону Предела прежнюю себя. Мне никто не напоминал о том,
что я глупа или бесполезна, что из меня не выйдет никакого толку,
потому что я не умею соблазнительно танцевать, подводить глаза
чернилами и оценивать толщину кошелька гостя в таверне одним лишь
метким взглядом. Когда у меня не удавались заклинания, Гаэлас
приводил ко мне Доннию — и юная жрица терпеливо объясняла мне
правильные интонации в словах, движения пальцев, дыхание.
Никто из моих новых знакомых не знал, кто я есть на самом деле.
Только некромант, ему я рассказывала всё-всё-всё без утайки, но то
ли он половины не понимал из-за языкового барьера, то ли эльфийская
мораль кардинально отличалась от человеческой. Я казалась ему
прекрасной. Он не мог уяснить себе, что «белая жрица» на своей
родине может быть всего лишь служанкой из таверны. Он не мог
поверить, что обычные люди, лишённые дара кухарка и хозяин
заведения, имели привычку кричать на меня и бить по щекам. Это не
укладывалось в его голове. Если бы кому-то из эльфов вздумалось
оскорбить или ударить жреца Ньир, его ждала бы мучительная смерть.
Жрецов охраняли верные рыцари, и даже у маленькой Доннии был
собственный защитник — молодой воин, который с завистью глядел на
нашу беготню и игры с волком, прохаживаясь поодаль в тяжёлых
доспехах, с мечом и щитом.