— Зима, — сказал он, и я поняла. Это слово не раз употреблял
Лейс, когда мы мёрзли в лесу, разыскивая портальные камни.
— Да, зима, — шёпотом ответила я, впервые пробуя на вкус чужие
слова.
— Ты любишь… если… холодно? — осторожно спросил он на языке
людей, делая паузу перед каждым словом, точно выуживая их из глубин
памяти.
— Нет. — Я медленно обернулась. Мне всегда было легче читать
говорящего по глазам, а теперь в свете дня его лицо было так
близко. — Я люблю огонь.
Гаэлас не сводил с меня глаз, и сейчас мне не хотелось
отшатнуться или передёрнуться от неприязни, как тогда, в нашу
первую встречу в лесу. Его руки лежали на моих плечах, и я
чувствовала их тепло. Он пытался что-то вспомнить, я видела, как на
лбу эльфа собрались мелкие морщинки, как напряжены тонкие тёмные
брови. Наконец он усмехнулся и помотал головой, как школьник,
который забыл выученные накануне правила умножения.
— Огонь, — сказал он наконец, взяв мою руку в свою и расправив
пальцы. — Ты умеешь.
— Ах нет, мой дар не для того, чтобы разжигать камин, — я
улыбнулась и уже привычным усилием воли вызвала язычки белого
пламени.
Некромант закусил губы, и по всему было видно, что мой огонь
доставляет ему неприятные ощущения или воспоминания. Я живо
вспомнила, как сгорали и рассыпались пылью мертвецы, едва к ним
прикасалось белое пламя.
— Нет, не то, — он накрыл мою руку своей, и пламя погасло, как
гаснет накрытая перевёрнутым стаканом лучина. — Смотри.
Он прочитал заклинание, больше напоминающее змеиное шипение, и
по его пальцам взвился настоящий рыжий огонь, от которого повеяло
жаром. Я инстинктивно отшатнулась, успев заметить, как в тёмных
глазах эльфа мелькают искры.
— Подожди. — Он сделал останавливающий жест, стряхнул с рук
язычки пламени и принялся что-то искать на заваленном бумагами
столике, комментируя каждый неподходящий листок, рецепт или
рисунок.
Вскоре он разыскал нужное — тонкую книжицу в шершавой кожаной
обложке, потрескавшейся от времени, — и сунул мне в руки. Я
приоткрыла пожелтевшие страницы и на первом же развороте увидела
схематичные изображения заклинаний. Что-то подобное я видела в
Вестене у девочек-академичек, когда они стайкой располагались на
газоне у церковного двора и принимались обсуждать учёбу.
— Здесь не слишком уютно, да, но это ненадолго, — сказал Гаэлас,
когда мы по короткой галерее переходили из рабочей лаборатории
учёного в жилые помещения.