— Отчего же, вовсе не единственное, — усмехнулся Тэрон и
откинулся на спинку кресла. — Есть ещё магия крови. И даже юная,
полная энергии жертва для ритуала.
Я вздрогнула. Тогда я ещё не знала, что птичьи оборотни имеют
привычку говорить прямо всё, что им взбредёт в голову. Человеческие
иносказания и намёки сбивают их с толку. Они всегда прямолинейны и
честны, отчего в их жизни бывает мало друзей, ведь далеко не всем
нравится каждый день выслушивать правду, сказанную будничным
тоном.
— Плохая шутка, Тэрон, — сказал некромант.
— Значит, ты выбираешь живую женщину взамен мёртвой? — вдруг
улыбнулся оборотень, вылезая из-за стола. — Живого мальчишку взамен
умерших?
Не знаю как, но я чувствовала, что эльфу больно слышать эти
слова. Он вцепился в спинку моего стула, готовый, как мне
показалось, растерзать магистра — так, чтобы от него остались
только пух и перья. И тогда я встала и обняла его, изо всех сил
пытаясь согреть своим огнём, — его била внутренняя дрожь. Но он
оставался спокойным снаружи.
— Да, — сухо сказал он, погладив меня по спине. — Пойдём, время
дорого.
***
После того дня, когда мы с Лейсом тайком пробрались в подземелье
и отодвинули заслонку, чтобы посмотреть на залитую светом комнату с
гробом посередине, я больше не подходила к той лестнице. Я
попросила прощения у некроманта и твёрдо решила, что никогда не
спрошу его об этой таинственной комнате. Может быть, думала я,
когда мы уже стали очень близки, Гаэлас когда-нибудь и сам захочет
приоткрыть мне эту завесу, но он до сих пор не решался. И по
какой-то одной ему ведомой причине перестал спускаться в свой
подвал каждый вечер и выходить оттуда в мрачной задумчивости.
Теперь мы направлялись туда втроём, и я понимала: это тайна Гильдии
призывателей, она предназначена только для посвящённых. Глупо было
пытаться разгадать её путём подглядывания в окошко или замочную
скважину. У двери я обернулась к эльфу и прошептала:
— Мне, наверное, не стоит…
— Ты нужна, — сквозь зубы ответил некромант.
Я видела, мой дар видел, как Гаэлас борется с захлёстывавшей его
тьмой. На месте, где у живого человека находится сердце, у него
сейчас зияла чёрная пульсирующая пустота — и это не давало ему
сделать вдох. Магистр Тэрон придержал его за плечо, когда дверь
открылась и нам в лица прилетел вихрь из голубоватых снежинок.
Фокусирующие кристаллы удерживали внутри комнаты особое ледяное
заклинание: магия текла по замкнутому контуру и поддерживала
мертвенный голубой свет и нужную температуру. Лучи волшебного света
падали на изголовье гроба, закрытого не стеклом, как мне
привиделось поначалу, а слоем прозрачного льда. Мне было страшно,
но когда я взглянула на застывшего у гроба эльфа, дар не позволил
мне стоять на месте — я подошла и осторожно взяла его руку в
свою.