Лерол побледнел, но ни один мускул не дрогнул на его лице. Он продолжал неподвижно стоять перед императором и, немигая, смотреть в его темные, злые глаза.
– Ценю твою выдержку, Лерол, – похлопал его по плечу Берстар. – Ты всегда был мне симпатичен. Помнишь, поначалу мы даже были друзьями, близкими друзьями, Лерол? Но… время все расставило на свои места. Я – император, а ты – отверженный джалледин. Мне придется убить тебя, Лерол.
– Тогда делайте это быстрее, Ваша Светлость, – спокойно проговорил Лерол.
– Нет, друг мой, – покачал головой Берстар. – Спешка нам ни к чему. Я желаю насладиться своей властью, своим величием. Ты будешь сидеть на троне рядом со мной, когда твоя дочь Аэлита сама отдаст мне свое сердце, узнав, что ее отец – предатель… Как тебе моя идея?
Лерол ничего не ответил, только чуть выше приподнял голову.
– Твое молчание я расцениваю, как одобрение моих слов. Итак, Аэлита бросится на острый шпиль, торчащий из поднятых к небу ладоней, чтобы спасти ценой собственной жизни человечество. Именно так заканчивается легенда о девушке – птице. Но… – император подошел вплотную к Леролу и закончил свою речь полушепотом. – Пойми, Лерол, человечеству не нужна эта жертва. Взгляни вокруг, открой глаза пошире. Все, все вокруг, все без исключения заняты только собой. «Никто не возвышает голоса за правду, и никто не вступается за истину; надеются на пустое и говорят ложь, зачинают зло и рождают злодейство. Мысли их – мысли нечестивые. Опустошение и гибель на стезях их».[1] Император отошел от Лерола, сел на стул, закинул ногу на ногу и, улыбнувшись, сказал:
– Люди изнывают от скуки, желая сенсационных зрелищ. И мы даем им эти зрелища, Лерол. Я, император Берстар, даю… Но, знаешь, Лерол, я тут подумал, что ты бы тоже мог стать моим союзником. Я предлагаю тебе снова стать джалледином, Лерол. Приняв мое предложение, ты сможешь продлить жизнь Аэлиты. Мы отправим ее на поиски темнокожей красавицы, а потом… потом решим, что делать дальше. Я вижу движение мысли в твоих глазах, Лерол. Я знаю, что дух джалледина никогда не умирает. Никогда, Лерол…
Император встал, поднял вверх правую руку, левую опустил вниз, сделал несколько замысловатых движений и, улыбнувшись просветленной улыбкой, спросил:
– Что ответишь мне, верный джалледин?
Лерол улыбнулся, прижал левую руку к груди, а правую протянул императору.