– Тьфу, ты сплюнь…
Болтовню подруг неожиданно нарушил вбежавший санитар.
– Девчонки, бегом в седьмую палату, Питторе в себя пришел, осмотр требуется.
– Вот видишь, все обошлось, а ты…
* * *
– О, как раскалывается голова, где я? – мужчина с бледным лицом покойника приподнялся на кровати, первым, что он увидел, было застывшее камнем лицо его жены Наташи. На ее виске пульсировала жилка, скулы сведенные болью и страхом за мужа словно одеревенели, и только из угла правого глаза прозрачной лодочкой текла слеза.
– Миша, – выдохнула женщина и бросилась к кровати, я уже не знала, что и думать, эта автокатастрофа, реанимация, ты три дня был в коме, врачи ничего не говорят…
– Ну-ну, перестань, – длинные пальцы привычно зарылись в черные кудри, – вот я совсем живой, и все хорошо. Блуждающий взгляд на секунду задержался на тумбочке, где на листке бумаги сияло солнце, нарисованное дрожащей от слез рукой Наташи.
Конец ознакомительного фрагмента.