Снабжалась кузня рудой в основном стараниями охотников.
Поскольку возвращаться домой с пустыми руками было не принято, то в
случае неудачной охоты на обратном пути посещали солончак или
копали руду, ну или летом приносили какие другие дары леса вроде
орех и ягод.
Дорогу мне пересекла важно расхаживающая стайка шумных гусей,
громко гогочущих.
Кузню заприметил загодя, по поднимающемуся в небо дыму от дров
пережигаемых на угли.
Сложенная из камней конусообразная конструкция была горном,
хотя, наверное, правильно было бы сказать, старалась выполнять эту
функцию. И тут, в этой кузне все было таком: вместо наковальни –
камень-валун, вместо мехов для нагнетания воздуха – глиняная трубка
с поддувом силой человеческих легких и так далее и тому
подобное.
Черн-Лучеслав сидел рядом с дымящей угольной кучи вместе со
своим напарником Велосом, 17 лет от роду, что был на год младше
Лучеслава, ну а третьим с ними на поваленном дереве важно сидел
Лысань – лысый мужик 36-ти лет, старший как по возрасту, так и по
положению во всем этом металлургическом хозяйстве.
И если Велос был таким же чумазым как и Лучеслав, то на их фоне
не грязное, но загорелое, в шрамах, пропаренное кузнечным жаром, с
вечно обгорелыми бровями и бородой лицо Лысаня смотрелось
сурово.
Выплавкой железа сегодня не
занимались, поэтому «потерся» пару часов с мужиками, поспрашивал их
о том, как они работают с горном, да и направился обратно
домой.
Начало темнеть. Рядом с
гончарно-кузнечным кластером у подножия холма правильной
прямоугольной геометрической формой на ровном месте располагался
укрепленный частоколом загон для животных – коров, коз, овец и
свиней. Для птиц, ввиду серьезной опасности для них со стороны даже
небольших, но шустрых и пронырливых хищников вроде тех же хорьков,
для пущей безопасности был сооружен отдельный загон,
непосредственно в «граде», в его незастроенном центре. Животные
содержались коллективными усилиями всей общины, также потом они и в
пищу употреблялись, частной собственности на них, кроме шести
коней, я не обнаружил.
Ладислав вместе со своими
сверстниками вовсю орудуя палками с неимоверным шумом, криком и
поросячьим визгом пытались всеми правдами и неправдами заманить,
затолкать в открытый загон вымазанных в грязи свиней. С
наступлением весны подобная веселуха повторялась каждый вечер.
Вначале пригоняли с полей коз с коровами и овцами, потом выискивали
по всему «граду» зарывшихся в грязь свиней. И единственная
возможность, чтобы тихо-мирно загнать этих поросят в загоны
заключалась в необходимости использования какой-либо съестной
приманки, которая чаще всего ребятами употреблялась в пищу
самостоятельно, без привлечения в этот гастрономический процесс
парнокопытных. Свиньи же являлись созданиями очень даже неглупыми и
мстили объедающим их загонщикам, отказываясь без взятки едой
добровольно перемещаться в загоны.