Ее путь вокруг впадины, на дне которой пузырилась
растворявшая плоть вода, еще не был завершен, когда вслед за ней на
площадку выбрался самый резвый из стражей. От бега капюшон
преследователя так же сбился набок, обнажая круглую заросшую голову
с торчащими ушами и лихорадочно блестевшие глаза. Встретившись с
ним взглядом, беглянка теснее вжалась в скользкую поверхность
кристалла за спиной, торопясь как можно скорее перейти на другую
сторону. Меж тем, из-за края уступа уже показывалась рука второго
преследователя, а далеко внизу, но гораздо ближе, чем прежде, к
нарушительнице торопилась сама горгона.
Маленькая женщина, наконец, вспрыгнула на твердую почву. Путь
к мерцавшей сиянием сфере преграждала последняя гряда уже более
мелких, чем прежде, кристаллов. И - еще одна трещина в земле,
обойти которую было нельзя.
Трещина была широкой. Как и прочие, она была заполнена жгучей
водой. Незваная гостья могла и не знать о том, что делала такая
вода с угодившей в нее плотью. Но одних испарений было достаточно,
чтобы отвратить от желания туда упасть.
Беглянка остановилась на краю этой расщелины, в то время как
ее преследователи преодолевали последний барьер из кристаллов.
Горгона тоже была близко. Змеиное тело извивалось, толкая ее
вперед. Глаза жрицы горели яростной злобой, ее прислужников -
нетерпеливой похотью.
Тяжело дышащая нарушительница отступила к самому краю
расщелины и коротко взглянула вниз. Потом подняла взгляд на
спешивших к ней преследователей и положила окровавленную ладонь на
рукоять посеребренного меча. Во взгляде женщины сквозила едва
заметная неуверенность. Ладонь, сжимавшая оружие, заметно
подрагивала. Весь ее облик дышал тяжелой, болезненной
усталостью.
- Она в ловушке!
Вслед за своими прислужниками, которые подступали к
пятившейся нарушительнице со всех сторон, горгона пробралась между
кристаллами и остановилась в десятке шагов от побледневшей жертвы.
Молодая женщина, что так смело пробралась в самое логово служителей
хаоса, а после едва не порушила то, ради чего они оставались здесь
столько веков, была загнана к самому краю глубокой трещины в одетой
в стекло земле. Вблизи незваная гостья казалась еще прекраснее. Ее
тонкие черты казались творением самого искусного скульптора, а
совершенные изгибы фигуры могли вызвать желание любого мужчины. Тем
страннее было видеть ее не опочивальне короля или вельможи, а
здесь, на самом дне мира, в окружении вооруженных
врагов.