И во всех ее движениях столько любви и ласки, что Маришка всхлипывает все реже и реже, а тетка Анисья неторопливо одевает на нее одну одежку за другой.
ПАТЕФОН.
Если дед покупал новую вещь для хозяйства, то бабка считала, что без нее можно было обойтись, и что все это пустая трата денег. Дед, чтобы не попасть впросак, прятал купленное на погребке и показывал тогда, когда бабка была в хорошем настроении* Так он купил керосинку, и сепаратор. Первый сепаратор появился в доме у деда* Маришка очень гордилась этим и было отчего. Поздно вечером, когда уже зажигали керосиновые лампы, в задней избе у деда собиралось около десятка баб с подойниками, полными молока. Они занимали очередность, рассаживались на лавках и о чем-нибудь тихонько толковали. Маришка сидела на печке и вслушивалась в их разговоры. Сначала они доходили до нее ясно и отчетливо. Потом, когда ее одолевала дремота, то и голоса баб, и однообразные, повторяющиеся звуки, которые издавала ручка сепаратора «у-у-у-блям, у-у-у-блям», и бегущие по желобам молоко и сливки, все это сливалось в единый, слаженный оркестр, исполняющий очень знакомую, близкую и родную мелодию. И от всего этого становилось почему-то очень мирно и покойно на душе.
Как-то с самого утра лил дождь. Маришка и дед с бабкой сидели дома. Дед читал сказку про Финиста Ясного Сокола. Маришка любила сказки и видела, что деду самому очень она нравится. Чтобы не поте] ять строчку, он водил по книге указательным пальцем правой руки. Средний же палец был согнут и крепко, навсегда прижат к ладони. С такой рукой дед вернулся с войны. Бабка успевала и слушать, и суетиться по хозяйству. Вдруг Маришка и дед вздрогнули, когда рядом с книгой на столе появился синий продолговатый чемоданчик, а бабка запричитала:” Ну, а это нам, старикам, для чего нужно?» Это был патефон. Патефон Маришка уже видела и даже знала, как заставить его играть. Дед, застигнутый врасплох, смущенно молчал, не зная, что и сказать в свое оправдание. Бабка продолжала ругаться, а Маришка занялась самим патефоном. Неожиданно, всю избу заполнила песня:
«Окрасился месяц багрянцем.
Где волны шумели у скал,
Поедем красотка кататься.
Давно я тебя поджидал.»
Голос, поющий песню, был настолько сильный, что бабке было трудно его перекричать. Она осеклась на полуслове, села, облокотилась на руку и уставилась куда-то вдаль.