Краеведы, как и фотокоры, Лободко знал это по рассказам знакомых журналистов, друг друга переносили плохо, хотя и старались этого не показывать. Общались, конечно, но только в силу необходимости – каждый в душе считал, что лишь его знание Киева, почерпнутое из архивов, литературных и прочих источников, наиболее полно и безошибочно. Профессиональными секретами делиться никто не любил. Если обычные ученые работают, как правило, в большом коллективе, то исследователи старины – волки-одиночки.
Так что «друзья»-коллеги, с досадой подумал Лободко, вряд ли расскажут о покойном что-нибудь путевое – даже с учетом того, что смерть сглаживает разногласия, отодвигает на задний план неприязнь, несимпатию к ушедшему в лучшие миры.
Лободко не ошибся – Тимофей Севастьянович болел диабетом и стоял на учете в районной поликлинике. Как сказал участковому Виктору Столяренко лечащий врач Медовникова, тот был дисциплинированным пациентом и благодаря диете (гречневая каша, овощи, нежирное мясо) и лекарствам держал сахар в норме. «При таком режиме он вполне мог дотянуть лет до 80–85», – достаточно высоко оценил эндокринолог жизненные, увы, безжалостно отобранные, перспективы Тимофея Севастьяновича.
Тщательный осмотр квартиры позволил обнаружить одну любопытную улику: чешскую монетку достоинством в двадцать крон с отчетливым отпечатком пальцев – не хозяина, а кого-то другого, не исключено, убийцы.
Монетку нашли в гостиной, под низким диванчиком-канапе, в той самой комнате, где совершилось убийство. Крона практически пылью не припала, скорее всего, обронили ее недавно, но самое главное заключалось в том, что отпечатки пальцев на монетке, как заверили эксперты, идеально совпали с отпечатками пальцев на рюмке, из которой кто-то неведомый на пару с киевоведом пил на кухне коньяк. Весьма серьезная улика, как-то даже не верится, что преступник оказался таким беспечным – монетка еще куда ни шло, но следы на рюмке? Да протяни руку, сними с крючка кухонное полотенце и протри хрусталь до блеска, тем более что времени – выше крыши! Выходит, убийца – ужасно рассеянный тип? Или прикончил человека, и так затрясло, что забыл обо всем на свете? Интересно, что скажут дактилоскописты? Лободко почти уверен, что эти отпечатки в их базе данных не значатся.
Странное все-таки убийство! Ограблением и не пахнет. О мести тоже говорить, пожалуй, не приходится – зачем в таком случае трясти, разбрасывать книги, папки? Выемка какого-то носителя – бумажка, дискета, диск с чрезвычайно ценной информацией? Но где находится то, что интересовало убийц, лучше всех знал Тимофей Севастьянович. Не проще ли было подвергнуть его импровизированным пыткам и вырвать признание – и время сэкономлено, и сил на шмон тратить не надо? В общем, никакой пока ясности, кому и зачем понадобилось лишать Медовникова жизни, нет.