* * *
– Лучше папы Киев не знал никто, – Илона Тимофеевна, очень симпатичная, но основательно, с ног до головы прокуренная женщина, промокнула глаза тонким батистовым носовым платочком и пододвинула чашечку с кофе поближе к Лободко. – Да вы пейте, Олег Павлович, пейте! Остывший кофе – это уже какой-то совсем другой напиток.
– Благодарю, – учтиво кивнул Олег и сделал два маленьких глотка. – Потрясающе вкусно! – не удержался от искренней похвалы.
– Варить кофе, или заваривать – как вам угодно, научилась у отца. В молодости, как и в зрелые годы, он слыл заядлым кофеманом. Его друзья приходили к нам в гости в буквальном смысле на чашечку кофе.
– И с кем же Тимофей Севастьянович дружил? С историками? Краеведами? – поинтересовался Лободко.
– Что вы! – замахала руками хозяйка квартиры, обычной, кстати, двухкомнатной квартиры, где было много книг, а потолки, полы, советская столярка и прочие детали интерьера пока что явно не побаивались евроремонта.
– Папа поддерживал связь с друзьями детства, университетскими однокашниками. Он ведь коренной киевлянин. С людьми, которые изучают Киев, конечно, общался, но не более. Спецов таких, впрочем, не столь уж много, их по пальцам пересчитаешь. Наш город для папы – одна, но пламенная страсть. Одного взгляда на старое фото, газетную иллюстрацию, открытку хватало, чтобы он назвал, какая улица, какой переулок, перекресток, здание, заведение, фонтан, кинотеатр, парикмахерская, кондитерская на раритете, запечатлевшем кусочек старого Киева. Тот самый кусочек, который в натуре уже не существует, а остался лишь на дореволюционной открытке или старинной литографии. Назовет, что это за жемчужина, и тут же прочитает целую лекцию…
Медовникова потянулась рукой к пачке с сигаретами, а Лободко машинально отметил про себя: «Четвертая уже!»
– А кем Тимофей Севастьянович был по профессии?
– Он читал в школе географию. А все свободное время отдавал краеведению. За деньгами не гнался. Они для него существовали постольку, поскольку… В последние годы папу сватали в авторы многие популярные газеты, журналы, сулили пристойные гонорары. Но он хранил верность однажды выбранной газете – «Андреевскому спуску». Хотя, конечно, деньги пригодились бы ему, ведь учительские пенсии сами знаете какие.
– Илона Тимофеевна, на ваш взгляд… Кому и зачем понадобилось это убийство?