.
Нарушаемая деянием норма имеет своим предметом права, блага и интересы лица или общества в отдельности или взятые вместе; поэтому им причиняется вред каждый раз при совершении преступления. Причем всякое нарушение права отдельного лица, по мнению Н. Д. Сергеевского, есть вместе с тем правонарушение против всего общества>111. «Мы рассматриваем ныне преступное деяние как деяние, преследуемое в интересах общественных, а не в интересах частного лица. Содержанием преступного деяния представляется вред, причиняемый всему обществу; нарушение же частного права есть только средство или форма нарушения права общественного»>112. Придя к такому выводу, автор максимально приблизился к пониманию преступления как посягательства на общественные отношения, хотя об этом нигде прямо не говорит.
По сути, эту же мысль выражает и Франк. Он пишет: «Так как общество, как в отношении к внешним врагам, так и в отношении к врагам внутренним, может пользоваться только правом самосохранения, то очевидно, что одной голой виновности или нравственной преступности недостаточно для того, чтобы деяние подвергалось власти уголовного закона: необходимо, кроме того, чтобы оно было противно общественному порядку, т. е. чтобы оно посягало на безопасность и свободу или всего общества, или отдельных его членов. Это положение сводится к следующему: известное деяние только тогда подлежит законному преследованию и наказанию со стороны общества, когда оно есть нарушение – не обязанности, а права, права индивидуального или общественного, основанного, как само общество, на нравственном законе»>113.
Нарушение какого-либо субъективного права как признак правонарушения выделяет И. В. Михайловский>114.
По сути, об опасности деяния, выражающейся в его последствиях, говорит С. Будзинский, хотя при этом преступное деяние характеризует достаточно широко: преступление есть деяние, противное целям государства и поэтому запрещенное под страхом наказания»>115.
В. Д. Спасович, в целом соглашаясь с так называемым практическим определением преступления как деяния, запрещенного законом под страхом наказания, замечал, что оно является недостаточным для науки. Более того, наказуемость, по его мнению, «есть признак его более внешний, случайный. Преступление потому наказуемо, что несовместно с общественным порядком: гораздо раньше запрещения его законодателем, оно осознается многими как явление, несовместимое с общественным порядком»