Между тем для соединения обыденного и невероятного в квазиобъяснительной процедуре нет никакой потребности. Достаточно представить предметом более пристального внимания: в чем идиосинкразия по поводу целевой причины? Классический рассудочный прагматизм в виде призраков механицизма и физикотеологизма съедает душу. Однако же не лучше витализм (энтелехия, организмизм), практикующий провал в когнитивную нелепицу.
Перед нами пример ситуации, где модели что-то объясняют, но не удовлетворяют ни объяснения (фикционализм кантианства, умножение сущностей витализма), ни их эвристические основания. В таких случаях озабочиваются разработкой более широкой модели, преодолевающей ограниченность, ошибочность предыдущих. Главное заключается в том, что отработка идеи новой модели должна опираться на непременный обмен нормативным опытом, кристаллизованном в дисциплинарном, междисциплинарном, методологическом фонде.
С позиций сказанного нельзя преуменьшить формотворческую роль объективной природы. Смысловой сдвиг с платформ как фикционализма, так и витализма, должен состоять именно в этом.
Греческий язык располагает двумя видами отрицания
– ού – отрицает наличие факта: утопия – место, которого нет, но бытие которого возможно;
– μή – исключает возможность факта: вечный двигатель первого и второго рода, бытия которого нет и оно невозможно.
Пользуясь данным различением, утвердим: в первом смысле, исходя из особенностей классической рациональности, отрицается факт целевой каузальности, который тем не менее может быть допущен под видом целесообразности; во втором смысле отрицается факт источника целей. При любой рациональности он положительно невозможен, но все-таки может быть допущен не под видом персофицированного существа, гилозоистского, антропоморфистского фактора, а под видом интегрального эффекта саморазвития.
Иными словами, отрицание телеологичного не влечет отрицания целесообразного (в своей сущности конститутивного, а не регулятивного). Целесообразно-гармоническое в природе не задано, – оно задается, отрабатывается, оформляется в прогрессивном развитии; оно не привносится (в том числе способностью суждения), а образуется. Естественная адаптивность, эффективность, оптимальность живого (морфогенетический, функциональный уровни) – не цель, а итог взаимодействия частей в целом (в том числе по вариационным, синергетическим, фрактальным зависимостям), плод самоорганизации.