Преподобного Арчибальда Джексона назначили в приход Литл-Примптон, когда Джеймс уже служил в Индии, поэтому он никогда не видел викария.
– Я говорила вашему отцу, – начала миссис Джексон, пожимая Джеймсу руку, – что вы, конечно же, благодарны за все, что даровано вам.
Джеймс бросил на нее взгляд.
– Говорили?
Джеймс не выносил, когда обсуждали вопросы, которые он считал глубоко личными.
– Мистер Джексон спросил, не захочешь ли ты произнести в следующее воскресенье короткую молитву, – уточнила его мать.
– Не захочу.
– Почему же? – удивился викарий. – Думаю, ваш долг – поблагодарить Создателя за благополучное возвращение, и уверен, что в этой благодарности к вам присоединятся ваши родители.
– Наша благодарность не уменьшится, – возразил Джеймс, – если мы не выразим свои чувства перед всей паствой.
Родители Джеймса с облегчением посмотрели на него: они думали точно так же, но, считая викария и его жену своими духовными наставниками, не решились бы отклонить их предложение. Лицо миссис Джексон выразило страдальческое изумление. Она повернулась к мужу, но появление супругов Клибборн и Мэри прервало разговор.
Полковник Клибборн, высокий, с блестящими волосами и кустистыми бровями, никому не позволял забыть о том, что он – кадровый военный. Помимо всего прочего, в этом убеждали его походка и манеры. Служил он в кавалерии и там пришел к выводу, что все, кто принадлежит к этому роду войск, представляют собой высшую ценность. Поэтому в отваге пехотинца Джеймса не было ничего исключительного. Считая себя непререкаемым авторитетом в вопросах ведения войны, он мог рассказать любому, какие ошибки допускались в Южной Африке и каким образом армии удалось бы избежать их. На службе полковник познакомился с английской знатью и называл ее представителей только по имени. Каждый сезон он три недели проводил в Лондоне, обедал поздно, в семь часов, то есть имел все основания причислять себя к тем, кто шагает в ногу со временем.
– Не знаю, что бы они без нас делали в Литл-Примптоне, – говорил он. – Только мы и поддерживаем здесь жизнь.
Но миссис Клибборн не хватало светского общества.
– Здесь я могу общаться только с Парсонсами, – объясняла она мужу. – Они очень хорошие люди… но всего лишь пехота, Реджи.
– Разумеется, всего лишь пехота, – соглашался полковник Клибборн.