– Она ж там учится у святых отцов всякой магической хренотени.
– Да ерунда все это.
– Нет, не скажи, когда она посмотрит немигая своими… то… нет, – ну ее на фиг!
– Вот я и посмотрю, как она при этом самом, на меня посмотрит, как вытаращит свои глазюки.
– Ты что, Аханахт, она еще ребенок, девчонка.
– Уже нет.
– А я говорю – она девчонка. Ты что, думаешь, я по взгляду не отличаю девственницу от женщины познавшую мужчину? Женщины смотрят совсем иначе.
В этот момент Нейтикерт обернулась, назад взглянув на вельмож, и те вновь уткнулись в пыль. Не важно было девственница на них взглянула или женщина познавшая мужчину – на них смотрела земная богиня. И весьма подозрительная богиня.
– Аханахт! Эй, Аханахт!
Хнемредиу выскочил из носилок и бежал, размахивая руками, словно удирая от наводнения.
– Что? Чего орешь, как бегемот во время случки?
– Все! Все на хрен пропало! Он вырвался из окруженья. Что теперь? Твоя дурацкая идея. Теперь мы потеряем все. Лучше бы отдали часть, как он просил. О, боги! Теперь и весь мой род подлежит смертной казни за государственную измену!
– А ну не верещи, как обдриставшийся шакал на могиле парасхита. Где он теперь?
– Идет с небольшим отрядом с севера, вдоль дельты, к Удару Молнии (город Кхем).
– Что ж, значит, все-таки, придется делать все самим, раз боги нам помочь не захотели.
– Самим!? Ты тронулся наверно! Самим убить живого бога! Кто же пойдет на такое.
– Живого бога! Человек как человек и так же, как и все мы, смертный. Ты предпочитаешь сам на колу издохнуть? Я лично нет. Теперь у нас только такой выбор. Я уже выбрал, а ты как хочешь. Раз уж подставил задницу, то подмахивать придется, а не соскочить пытаться.
– Так делать что?
– Где Уаджар?
– На подходе.
– Так отбирайте воинов из стран Куш и Ирчет и чтоб из тех, кто по-нашему ни в зуб ногой. Надо перехватить его пока он к Удару Молнии не пробился. Где-нибудь там, – в болотах.
– Священная Супруга, к вам принцесса Имтес, с весьма важным сообщеньем.
Нейтикерт в задумчивости сидела на ложе, глядя в черное обсидиановое зеркало и что-то шептала.
– Пусть войдет… принцесса. – не отрывая взгляда от зеркала, произнесла царица.
Светловолосая девушка, в голубом калазирисе, переступив порог, грациозно опустилась на колени и коснулась лбом пола.
– Вечной жизни Священной Супруге.