Смолев широко зевнул, прикрыв рот ладонью, и энергично потряс головой.
Официантка Артеми – молодая улыбчивая гречанка в белой блузке и темной юбке с голубым передником – принесла им большой кофейник с дымящимся ароматным напитком, поставила на стол молочник, сахарницу, масленку и большое блюдо с горячими хрустящими круассанами, что повар Петрос пять минут назад как вынул из печи.
Придирчиво осмотрев хозяйский стол, девушка всплеснула руками и быстрой серной унеслась вверх на кухню. И через мгновение она вынесла небольшой поднос, весь уставленный мисочками и пиалами с «глико куталью» – местным островным вареньем, которое каждую неделю готовила помощница Петроса – Василика, женщина, знавшая огромное количество старых рецептов. Все молодые официантки и горничные ласково называли ее «йайя» – «бабушка».
«Варенье от бабушки» теперь стало узнаваемым коронным знаком завтраков на вилле «Афродита».
Артеми расставила чашечки с вареньем перед друзьями на столе, ослепительно улыбнулась и отошла к другим столикам.
Народ постепенно наполнял террасу.
Смолев, не выдержав, зачерпнул небольшой ложечкой из каждой пиалы на пробу: на этой неделе варенье из айвы, абрикосов, слив и темного винограда из долины. Вкусно, что тут скажешь!..
Виктор Манн, не теряя времени, разлил по кружкам дымящийся кофе и придвинул товарищу. Металлическими щипцами генерал осторожно подцепил верхний круассан и положил себе в тарелку.
– Выпей вот, сразу полегчает, – предложил он, указывая на кофе. – Тебе молока? Как обычно?
– Да, молока, спасибо! – недовольно пробурчал невыспавшийся Смолев. – Черт знает что! Почему я сам должен принимать доклад с утра? Ты же мне говорил, что я хозяин, значит – эксплуататор! Где это видано, чтобы будить эксплуататора ни свет ни заря? Еще немного, и я взбунтуюсь! Где носит Рыжую? Она у меня управляющая или где? Что за разгильдяйство? Ты лей молоко-то, лей! Не жмись! И сахару две ложки! Или даже три! Я требую компенсации!
– Ладно, ладно, не бурчи! Зная Рыжую, уверен, что дело важное, раз ее нет. Придет – расскажет! – примирительно произнес Манн, придвигая сахарницу к другу поближе и с улыбкой наблюдая за ним.
Через пару месяцев будет год, как Александр Владимирович Смолев – для друзей просто и коротко «Алекс» – переехал из любимого им Санкт-Петербурга на один из прекраснейших островов Кикладского архипелага – остров Наксос.