Что-то было не так, но времени, чтобы обдумать всё это сейчас, не оставалось: хлопок, прозрачный фонарь стекла кабины отстрелило кверху, а следом срабатывают заряды кресла пилота, выбрасывая его прочь, к спасению.
И, спустя ещё мгновение, прямо под креслом раненой птицей мелькнул в последний раз серебряный корпус перехватчика. Пилот проследил глазами – словно прощаясь – как крылатая машина врезалась в деревья, растущие на склоне сопки.
Вверх полетели ветки, куски обшивки, раздался треск. Потом – удар и грохот разбившейся машины.
«Пожара можно не бояться», – мелькнула почему-то мысль, – «Топлива-то нет».
Кресло достигло верхней точки своего взлета, замерло на секунду и стало опускаться, наращивая скорость – но как только быстрота падения достигла рассчитанной умелыми инженерами отметки, из спинки кресла взметнулись вверх стропы, и над пилотом расцвел белый купол парашюта. Кресло теперь уже не падало – оно, слегка покачиваясь, плавно опускалось.
Только сейчас пилот спокойно огляделся по сторонам и понял, что же его встревожило.
Мир. Что-то было неправильно. А вернее, слишком многое: во-первых, на восточном побережье Селлестии не могло быть деревьев и тем более сопок, во-вторых, на южном полушарии должна быть ветреная и бесснежная зима, а здесь стояло лето. И, в-третьих, это небо – не привычное белёсое с зеленоватым отливом, а чистого, без примесей, голубого цвета. Да и солнце меньше в размере, жёлтое – должно было быть и белее, и крупнее. Спустившись ниже, он увидел и четвертое – деревья. Таких пород точно не росло нигде на Эмиадии.
Всё это вкупе давало следующий вывод: это не Селлестия, и не какая-то другая страна планеты Эмиадия вообще. Это – другой мир. Выводы старика Лаикаса, которые никто не воспринял всерьёз, были верны.
Пилот успел еще раз оглядеться по сторонам прежде, чем кресло опустилось ниже макушек деревьев. Он увидел слияние двух речушек, город вдалеке и опоры высоковольтной линии. Теперь он знал, куда идти после приземления. Раз там город, значит, там люди – вот где узнаем, куда мы попали…
Догадка уже была, уже стучалась в голову, но он настойчиво её отгонял. Никакой интуиции и догадок. Только факты и логика – это вбили в него еще когда он только проходил Посвящение. Так что увидим. А пока…
А пока во весь рост встала проблема. Купол зацепился за макушку дерева, и кресло повисло на высоте в три-четыре этажа от земли. Пришлось вспомнить уроки детства, когда он мальчишкой лазил по деревьям, забираясь на самую макушку, туда, где от высоты захватывало сердце. Не зря стал пилотом – ещё с тех лет высота пьянила и завораживала его, тянула к себе снова и снова, словно наркотик. Руки и ноги не забыли ушибов и ссадин детства, чётко помня жёсткие уроки лазания по деревьям. Пилот зацепился одной рукой за стропы парашюта и повис на них, а другой расстегнул пристяжные ремни, освободившись от кресла. Повиснув обеими руками, он раскачался и ухватился за ветку, постепенно перенося вес тела на неё. Отпустил стропы. Ветка предостерегающе затрещала, но пилот уже поставил ноги на нижнюю.