— Мне жаль, Ларисса. Война не щадит никого. Это ужасно, — Ири
покачала головой, тяжело вздохнула и устало помассировала
виски.
— Так, что ты думаешь, Ири? — решила я поменять тему.
— Ты знаешь, что означают эти руны?
— Конечно, — кивнула я головой, а потом подошла к порталу и
начала указать пальцем на каждый символ, перечислять подробно их
значение. Было их не так и много, но стоило только указать на руну
«Путь» и «Место», как я прошептала: — Координаты… Нам нужны
координаты вашего мира. Думаю, это может сработать. Только вот и
координаты нашего мира нужно сообщить. У вас есть портальные арки?
— меня охватил азарт.
Пусть я и Хранительница, но храню лишь неактивный портал. А тут
есть реальная возможность воспользоваться даром и посмотреть воочию
на создание пространственного мирового перехода.
— С этим беда, — Ири тяжело опустилась на стул и запустила
тонкие руки в волосы, окончательно распуская пышную косу.
— Я так понимаю те цифры — это координаты Ильморана. А в
Эльдоране наверняка имелись координаты вашего мира. Только вот мы
никогда не путешествовали между мирами. К нам в Ирэмию попаданцы
проникали редко. Принято считать, что только в мир можно попасть, а
из него невозможно совершить переход. По крайней мере, об обратном
никому неизвестно. Последние из пришлых — это моя мама и тетя
Валерия, мачеха отца Александра. И теперь я понятия не имею, что
нам делать. Как узнать координаты моего мира, как передать им
координаты Эльдорана, да еще и построить арку в Ирэмии?
— Тогда получается замкнутый круг. Без межмирового портала не
будет связи, а без связи портала, — я тоже тяжело вздохнула,
подошла к Ири и погладила по голове. — Мы что-нибудь придумаем.
— Нужно рассказать всё Александру, — сразу воодушевилась
Ири.
Только вот я не поняла ее порыва. Она подскочила, схватила
бумаги и книги, а затем понеслась через тронный зал.
— Лари, быстрее! Нужно всё рассказать Александру! — громко
сказала она.
Ее безграничная вера в Александра поражала. Неужели она думает,
что он сможет найти выход из такой патовой ситуации? Вряд ли, но
лучше я потом поддержу ее. Да и брат будет рядом. Самое ужасное
чувство — это когда понимаешь, что надежды нет. Жить, верить и
надеяться — лучше, чем знать, что надежда умерла. Не хотела бы я
поставить точку и сказать о невозможности вернуться домой Ири.