— А этим документом, — Алим стиснул свиток Штольца, — Франц III
Леопольд наделил вас полномочиями действовать в интересах
Австрийской империи?
Патовая ситуация. Отдай Алим ашкеназца, даже преступника, на
чужой суд, и это настроит против него верхушку общества. Они
признают власть брата, но этот поступок ляжет грязным пятном на
репутацию.
Однако члены совета признали право Алима именоваться великим
князем и сами захотели провести публичный обряд, которому помешало
происшествие на площади. Кажется, самое время устроить еще одно
представление.
— Брат, позволишь сказать?
Алим вскинул голову, пристально вглядываясь мне в глаза. Его
губы дрогнули в зловещей усмешке, когда он прочитал в мыслях, что я
задумала.
— Говори, Наами, — любезно разрешил великий князь, — устами
ребенка глаголет истина.
— Сегодня случилось чудо, когда Бог явил великокняжеский венец и
указал избранника. Так, пусть же Бог и рассудит, кто виновен, а кто
нет.
— Мудрое решение, дитя, — поддержал Поль Хаим Айзебэрг, —
только, полагаю, ответ потребуется здесь и сейчас. Вряд ли великий
князь Семен Павлович будет ожидать следующего знамения.
— Этого и не потребуется, — ответила с живостью, радуясь, что
раввин сам затронул эту тему, — достаточно, что присутствующие
здесь семьи поклянутся в верности и чистоте помыслов
великокняжескому венцу. Мы уже убедились, что корона наделена
божественной благодатью и, если потребуется, покарает виновных на
месте. Таким образом, каждый ашкеназский род докажет преданность,
признает власть нового избранника и заодно подтвердит невиновность
в предъявленном великим князем Стужевым обвинении.
— Поддерживаю! — откликнулся Алим. — Готов первым принести
клятву.
— Согласен, — поддакнул Шломо Кальман-Виленталь, которого,
согласно давним традициям, еще никто не снял с должности временно
исполняющего обязанности великого князя.
Вот только традиции эти менялись на ходу, потому что прежде
главу назначали люди, а с сегодняшнего дня выбор скреплялся
божественной волей.
— Уважаемые члены совета, что скажете? — обратился раввин к
ашкеназцам.
— Согласен! Да! Одобряем, — послышались ответы глав княжеских
семейств.
Ну, еще бы не одобряли! Даже, если это им не по нраву, подрывать
основы веры и подвергать семью опасности никто не хотел. А тут еще
Стужев с имперскими дознавателями на поводке висел дамокловым
мечом.