Заговор пустил обширные корни, потому что вслед за членами семьи
Леви земля под ногами загорелась и у других предателей.
Стужеву ничего не осталось, как убраться не солоно хлебавши. Он
заикнулся, что в доме Леви теперь небезопасно, на что брат его
осадил:
— Это дела семьи, и они вас не касаются, — великокняжеский венец
к тому времени перекочевал к законному владельцу и угрожающе сиял,
предупреждая о гневе хозяина.
Наверно, поэтому князь Холода поостерегся возражать.
— Соболезную утрате и… силен ты, князь. А силу я уважаю.
Надеюсь, договоренности между нашими народами остаются в силе?
Целитель прибудет завтра. Его величество потребует отчета. Ну, вы
понимаете.
— Благодарю! Несомненно. Окажем содействие, — Алим сыпал
рублеными фразами и сохранял убийственное спокойствие.
Однако я чувствовала: брату очень плохо. Великий князь с момента
гибели Биньямина так и стоял на ногах, а ведь мышцы за столько лет
неподвижности отвыкли от нагрузки и нестерпимо болели. Но именно
боль позволяла держаться и не давала скатиться в пропасть душевных
страданий.
Знаю, брат и сейчас винил себя в смерти отца. Время ничуть не
притупило пронзительное чувство потери. Алим научился глушить боль
работой, загнал в глубины подсознания и никому не позволял бередить
кровоточащую рану. Пожалуй, только мне позволялось прикоснуться к
сокровенному и причиной тому не желание самого Алима, а наша
кровная и магическая связь.
— Как мама? — поинтересовалась, глядя на весело болтающих с
Игнатом подружек. — Как пережила это?
— Плакала много, грустила. Перестала общаться и выходить из
дома. Довела себя до истощения. Так убивалась, что едва не потеряла
ребенка, — Алим тяжело вздохнул. — Я не говорил, не хотел
расстраивать. Твоя Тамара Беркутова спасла маму и Абигель. Я не мог
больше рисковать, принял меры.
— Что ты сделал? — спросила еле слышно, на выдохе.
— Забрал мамины воспоминания и тоску. Внушил, что любовь к отцу
постепенно угасла, и они отдалились друг от друга. Свидетелей, что
было по-другому, не осталось. Знаем только мы…
— Али-им! — ком подкатил к горлу. — Как ты выдержал эти годы?
Один? Если бы я только знала!
— Вот поэтому и не сказал! — хмыкнул брат, встряхнувшись. —
Ладно, давай ненадолго забудем о прошлом? Успеем еще погрустить. На
корабле будет полно времени для общения и разговоров по душам.